Пятое колесо в телеге

Не помню, на Безымянной есть хоть какой-нибудь памятный знак… людям от людей? Или остались лишь скупые строчки в забытых мемуарах давно ушедших героев? А места здесь такие, где у каждого холма, у каждой балки, да что там, у каждой складочки ландшафта есть своя история. Своя тайна. И свой подвиг – независимо от того, помнят о нем люди или нет. Ставят там памятники или благополучно обо всем забывают. Это даже не имеет значения. Это «ноу́мен» – вещь в себе. Величие этих святых мест так самодостаточно, что уже не зависит от нашего восприятия – субъективного и ненадежного, как показывает неумолимое время.

Кругом – застывшая история!

А мы тут суетимся себе, виноград собираем, как ни в чем не бывало. Ссоримся, миримся, ломаем голову над пустяковыми проблемами да девчонок целуем напропалую. Как же это все мелко!

Но… великое и ничтожное мирно соседствуют в Золотой долине, не мешая, а порой даже и не замечая друг друга.

И жизнь продолжается!

Кстати, о девчонках…

Глава 18 Княгиня Ольга

Да. О девчонках.

Главное – Тошка теперь официально моя подруга и по совместительству… учетчик стахановской бригады студенческого резерва по уборке винограда. Что не менее престижно. Отныне она на легкой работе, и это, на мой взгляд, справедливо. По-джентльменски. Ну, нет у нее с рождения возможности гордиться собственной мускулатурой, и это, к моему неописуемому удовольствию, очень хорошо!

Даже Жорик Фасулаки, до отвала наевшийся вчера дармового винограда, на эту рокировку вовсе и не обиделся. Раз босс так решил, значит, так тому и быть. Знал бы Рыжий, что Виктор Анатольевич даже и не вникал особо в проблему, так разрешил – лишь бы от меня отмахнуться. Мол, делайте, что хотите, карапузы! Не до вас.

Потому что к красавцу-комсоргу утром приехала дама.

Нет, не так – Дама (с большой буквы).

Это к продолжению темы «О девчонках».

Пока я интриговал с Цимаковым, а потом хлопал восторженной варежкой по красотам Золотой балки в направлении всех четырех сторон света, на дороге от автобусной остановки появилась одинокая женская фигурка в ситцевом сарафане. И постепенно наш птичий гвалт на крыльце «бараков» странным образом сошел на нет – сменился восхищенным затишьем перед бурей грядущих обсуждений увиденного чуда.

Потому что девушка была прекрасна!

То есть без натяжек. Тонкий стан, высокая грудь, длинные ноги – все это братья-тинейджеры оценили по достоинству еще на подходе. Так сказать, на дистанции первичной оценки. А вот когда объект приблизился на расстояние более детального осмотра, тогда все и выпали в осадок. Затихли, очарованные. Потому что…

…К нам явилась Гармония!

Или можете называть ее Идеалом, Ангелом, Совершенством – все подойдет. Бывают в мире такие женщины – покоряют всех и сразу. Оптом. Ровными штабелями.

Длинные светлые волосы, загорелая кожа, огромные зеленые глаза, даже без намека на какой-либо макияж. Не надо! Природа уже все разукрасила. Тонкая переносица с небольшой горбинкой, капризно-упрямый рот с пухлой нижней губой и трогательно изогнутой верхней. Высокие скулы, уверенный взгляд, я бы сказал, издевательски-уверенный взгляд хищницы, осведомленной о том, что жертвы уже парализованы. И готовы к употреблению.

Только кто бы нас употребил? Не по Сеньке шапка!

Истинный счастливец уже топтался на крыльце, сонно потягиваясь, – явно «даванул на массу» после завтрака. Наш комсомолец – известный неженка и сибарит.

Вот тут я к нему и подкатил насчет Тошки-Виктошки. Как раз тогда, когда все остальные обреченно млели от чудесного видения. А вот у меня, к счастью, есть вакцина от коварных женских чар. Привит, знаете ли. Слов нет – прекрасный экземпляр двигается по комсомольскую душу, но и я…

А что я?

В общем-то хвастаться нечем.

Просто знаю на своем собственном опыте, какие опасности сопряжены с женщинами, прелести которых безоговорочно признаются абсолютно всеми. Мужиками, я имею в виду, потому что, скажем, даже наши технарские девчонки явно не увидели в этой «телке» ничего особенного. И по этому поводу дружно и неприветливо прищурились: «Подумаешь! Фифа…»

Даже безобидная Тошка, за которую я сейчас ходатайствовал перед полусонным комсомольским лидером, выглядела крайне ершистой. Рефлексы, скорей всего. И вообще вся публика жестко разделилась в своих предпочтениях – ровнехонько по гендерному признаку.

А я тем самым под шумок получил добро на переназначение учетчика достижений виноградарского хозяйства.

– Здравствуй, Витя.

Хоть я и «привит», как хвастался раньше, но все равно екнуло. Я ведь тоже Витя! Хоть и размерами поменьше.

У видения оказался чрезвычайно сексуальный грудной голос – низкий и глубокий. Обволакивающий. Таким голосом, как правило, вселяют надежды на безумные ночи и не менее сумасшедшие дни. Дни… во грехе.

В страстном и непристойном грехе!

Гипноз?

Где-то неподалеку дружно клацнули не совсем аккуратно закрывающиеся челюсти случайных ценителей. Несовершеннолетних, надо отметить. И неискушенных.

– Привет, Оль, – лениво махнул рукой комсомолец, ломая зевоту. – Пойдем ко мне. Фасулаки. Где Фасулаки? Жорик! За старшего. Я позже подойду.