Пятое сердце

После этого все отправились на первую вылазку. Джон Хэй и Кэбот Лодж заранее раздобыли для каждого (даже для юной Хелен) особый пропуск, позволявший в любое время посещать Белый город и Мидуэй-Плезанс. Лодж со слов директора Выставки Дэниела Бернема предупредил, что рабочие еще заканчивают последние приготовления: убирают мусор, снимают временные железнодорожные пути, высаживают цветы и даже деревья, наносят последний слой белой краски на некоторые павильоны, – однако экскурсанты, если будут в меру внимательны, никому не помешают.

Особенно внимательными, добавил Лодж, надо быть на Мидуэй-Плезанс. Бернем сказал Генри Кэботу, что всё и вся на променаде длиною в милю уже закончено, кроме чертова (этого слова Лодж при дамах не повторил) Колеса, которое достроят к июню. Сейчас же на Мидуэй-Плезанс действуют алжирская и тунисская деревни, где можно попробовать экзотическую еду и полюбоваться на еще более экзотических жонглеров и танцовщиц, скользящая железная дорога Барра – восхитительная поездка вдоль всей Мидуэй-Плезанс в открытой кабинке, приводимой в движение водой, Электрический театр Бернских Альп, диорама на сто мест, в которой зрителей ждет леденящее (благодаря электрическим холодильникам) путешествие по тридцати милям воссозданных альпийских пиков.

Еще на выставке имелись привязные аэростаты (их Лодж дамам не рекомендовал), китайская деревня, дагомейская деревня, турецкая деревня и немецкая деревня с сотнями настоящих китайцев, дагомейцев, турок и немцев в национальных костюмах. Для тех, кто ищет культурных развлечений, на Мидуэй-Плезанс открыты зоологическая арена Хагенбека, венгерский концертный павильон с цыганскими оркестрами, венские концертный зал и кафе.

На тщательно воссозданной каирской улочке гости смогут увидеть толпу настоящих египтян с их собаками, змеями, обезьянами. Для любителей пощекотать себе нервы в отдельном павильоне разместился вулкан Килауэа. На случай если станет слишком жарко, к услугам посетителей закрытый бассейн Нататориум. В сегодняшнюю, субботнюю ночь и в завтрашнюю воскресную Белый город будут освещать лишь полная луна и газовые фонари, но в понедельник, первого мая, президент Кливленд повернет магический рубильник, и Белый город вместе с прилегающей Мидуэй-Плезанс засияет огнями, каких еще не видела планета.

Гости в темных костюмах и платьях (которые в понедельник предстояло сменить на более светлые летние) уселись в катера и отправились на берег. Здесь Шерлок Холмс отделился от общества – у него была назначена встреча с полковником Райсом, агентом Драммондом и главой чикагской полиции Робертом Макклафри.

Генри Джеймс решил остаться на «Альбатросе» – озеро Мичиган было таким спокойным, что качка почти не ощущалась, – и вздремнуть в обшитой красным деревом каюте средь шелка и бархата.

Он проснулся уже в темноте. На яхте не было никого, кроме команды. Очевидно, гости еще развлекались на берегу.

Для него оставили катер. Когда Джеймс спустился по трапу в лодку, рулевой спросил:

– Отвезти вас в Белый город, сэр?

– Нет, – ответил Джеймс. Сердце стучало так, что ему трудно было дышать. – На главную пристань Чикаго.

6

У него сложилось решение, что он – Генри Джеймс – разыщет неуловимого профессора Мориарти. За часы бессонного «дневного сна» на яхте Дона Камерона Джеймс внушил себе, что Мориарти с приспешниками высматривали не его. Холмса или кого-то другого, но не его. Что он Мориарти и что ему Мориарти?

Нет, убеждал себя писатель, вокзальная встреча с гением преступного мира была чистой случайностью. Теперь Джеймс вновь полагался на свою анонимность – по крайней мере в том, что касается мальчишки Адлера или темного повелителя Мориарти.

Велев рулевому ждать у городской пристани, сколько бы времени ни прошло, Джеймс на конке добрался до черного сердца Чикаго и там пересел на надземный трамвай.

Разумеется, у него не было никакого определенного плана, как не было и оружия. Мысль о поисках Мориарти в ночном Чикаго странно будоражила кровь. Успокаивало Джеймса одно: шансы вновь столкнуться с Мориарти настолько малы, что такая встреча возможна лишь в дурно написанном бульварном романе.

Чикагская надземная трамвайная система, которая уже в те времена называлась «L», заработала лишь год назад, в 1892-м. Первые вагоны были деревянные, открытые с обеих сторон ветру и дождю, но теперь Джеймс ехал над ночной Лейк-стрит в полностью закрытом вагоне. Писатель на первой же станции обзавелся схемой трамвайных маршрутов и выяснил, что, за исключением Саутсайдской линии, которая теперь протянулась на юг до Шестьдесят третьей улицы, Стони-Айленд-авеню и входа на Колумбову выставку со стороны Павильона транспорта, все ветки, к неудобству Джеймса, заканчиваются не доезжая до центра.

В их первый приезд Холмс объяснил ему, что причина – в законе штата, по которому для строительства надземной трамвайной линии нужны разрешения от всех владельцев жилых домов и предприятий на улице, над которой она пройдет.