Пятое сердце

И тут Холмс тоже разжал руки – или они разжались сами. Высота была еще футов сорок, но упал он в воду, перед самым бетонным островком, на котором стоял сигнальный огонь. Джеймс, Драммонд и два агента перегнулись через перила, ожидая, когда Холмс выплывет. Драммонд смотрел в бинокль, затем протянул его Джеймсу.

Холмс еще не выплыл. Еще не выплыл. Он еще должен был выплыть.

И тут они его увидели. Холмс ухватился за планширь моторного катера, оставленного Луканом возле островка, из последних сил подтянулся и рухнул внутрь. Теперь он лежал на спине и не шевелился.

Драммонд забрал свой бинокль и посмотрел вниз:

– Кажется, дышит. А вот и лодки.

Из-за броненосца «Мичиган» с ревом вылетели восемь катеров – три принадлежали чикагской полиции, пять – Колумбовой гвардии. Все они остановились рядом с лодкой, в которой истекал кровью Холмс. Человек с докторским саквояжем перелез к нему.

И тут Джеймсу пришлось сесть. Прямо на бетон. Сесть и раздышаться.

Драммонд опустился на корточки рядом с ним и левой рукой поднял маузер, правой похлопывая Джеймса по спине.

Джеймс оттолкнул винтовку. Он знал, что никогда больше не прикоснется к оружию. И вновь ему вспомнились братья Уилки и Боб, которые ушли на войну с такими же смертоносными орудиями, пережили раны, боль и близость смерти, а потом вновь взяли в руки винтовки. Он подумал о кузене Гасе, таком прекрасном в рисовальной студии; Гасе, чье белое веснушчатое тело гниет в виргинской земле. Снайпер-южанин, убивший Гаса, опытной рукой сделал то, что минуты назад пытался сделать Джеймс. Он затряс головой.

Радость решительной схватки, которая на окраине Чикаго вскружила ему голову, словно чересчур крепкий американский виски, полностью улетучилась. Не стоит быть вымышленным персонажем – да и реальным тоже, осознал он в эту минуту, – если роль требует от тебя убивать. Это неправильно. Это дикость. Это не Генри Джеймс. И это противоречит всем его литературным принципам.

– Тело Лукана Адлера еще не всплыло, – заметил агент, который по-прежнему стоял у перил.

Драммонд вновь присел на корточки и повторил эти слова Джеймсу, будто тот оглох.

– Мне… все… равно, – сказал Джеймс и уткнулся головой в колени.

11

Кто знал, что у Международной Колумбовой выставки 1893 года имелся собственный лазарет? Вернее даже, прекрасно оборудованная больница с полком медсестер и пятью врачами, в числе которых была и одна женщина.

Шерлок Холмс был седьмым, кого доставили в новенький сияющий лазарет: четыре женщины и двое мужчин упали в обморок от давки и духоты во время церемонии открытия. Два врача (из которых ни один не был женщиной) осмотрели его и решили пригласить из чикагской больницы хирурга, более сведущего в торакальных ранениях. Хирург примчался в полицейском фургоне с сиреной, едва не загнав лошадей, и объявил, что раны неопасные, жизненно важные органы не задеты.

Холмсу наложили швы в нижней части живота, в верхней части живота, слева на ребрах, на правом запястье (где была странная борозда от пули), на голове и на спине. У него было сотрясение мозга, тяжелые ушибы головы и плеч, к тому же в «уличной потасовке» (как назвали это врачи, не знакомые с подробностями инцидента) он сломал два пальца на правой руке и правое запястье.

Вообще про «инцидент» мало кто слышал. Дэниел Бернем, директор Дэвис, мэр Харрисон и президент Кливленд в равной мере желали скрыть от широкой публики, что на церемонии открытия был убийца и что торжества сопровождала насильственная смерть. Почти никто в толпе не видел происшедшего, а немногие видевшие сочли, что им показывают акробатическую клоунаду – часть церемонии открытия. Газетчикам ничего не сообщили.

Гости Генри Кэбота Лоджа охотно согласились пробыть на Выставке еще два дня, пока мистера Холмса не выпишут из больницы. Дольше всего его продержало в постели сотрясение. На третий день он вышел, туго замотанный бинтами и с правой рукой на перевязи. Последнее казалось ему излишним, но без перевязи запястье болело довольно сильно, и Холмс решил на ближайшее время ее оставить.

И Эндрю Л. Драммонд, и Генри Джеймс навещали сыщика в лазарете. Джеймс как раз сидел у раненого, когда Драммонд пришел сообщить, что Ирэн Адлер лежит в палате этажом выше. Вход круглосуточно охраняют два вооруженных Колумбовых гвардейца.

– Как она? – спросил Джеймс. Тогда, на Смотровой площадке, он был совершенно уверен, что Ирэн Адлер убита.

– Пуля прошла через плечо, не задев ключицу и не перебив ни одной крупной артерии, – ответил Драммонд. – Даме очень повезло. Кость сломана, но быстро срастется.

– Ей предъявят обвинения? – спросил Холмс с больничной койки.

– Безусловно, – ответил Драммонд.

– И в чем именно? – спросил Холмс.

– В… в том, что она… тьфу, дьявол! – воскликнул Драммонд.

– Что ж, приглядывайте за ней хорошенько, – сказал Холмс. – Она женщина опасная.

* * *