Пятое время года

Весьма разнообразны в Ливии сорта апельсинов. Например, самым сладким и вкусным считается большой апельсин с пупком, оставшимся от цветка. Он так и называется — «абу сурра», где «сурра» — «пуповина», «пупок». К хорошим сортам относится апельсин небольшого размера с красноватой кожурой и красной мякотью, именуемый «дамми» — «кровавый». На вкус и запах апельсины также различаются. Сладкий апельсин — это «сукри», т. е. «сахарный». Кстати, он непопулярен из-за своего невкусного сока. Большим спросом пользуется сорт «деми», т. е. «полусладкий», что можно понять по его названию, заимствованному из французского языка. Ливийцы сетуют на то, что сегодня в стране почти исчезли апельсины сорта «миски» (мускатный) с пряным ароматом мускатного ореха. Среди сортов для переработки лучшим считается «шифши», который идет на изготовление мармелада.

В Ливии встречаются только два сорта лимонов. Крупные желтые плоды именуются «камри», т. е. «лунный». Некоторые лимонные деревья цветут постоянно, и небольшое благоухающее деревце может украсить любой сад. Маленькие зеленые и желтые лимончики на триполийском диалекте звучат как «бин захир» и широко используются в местной кухне. Однако меня сильнее всего поразило экзотическое название грейпфрута, который на местном диалекте называется звонким словом «замбу-амми».

Время от времени эвкалиптовые заросли по дороге на Бенгази уступают место средиземноморской сосне. Сочная зелень иголок особенно красива под ярким солнцем на фоне голубого неба. Земля под невысокими сосенками красная, усыпанная прошлогодними иголками и шишками. В ноябре пойдут дожди, и под сосенками вместе с гравой появятся съедобные грибы, похожие на наши маслята. За один выход за город наши специалисты набирают по нескольку ведер, причем обычно все грибы как на подбор, одного размера, а главное, не изрыты червем.

Еще несколько километров — и мы въезжаем в небольшой городок Гарабули. Сейчас дорога идет по эвкалиптовой аллее. Сквозь ветки мощных деревьев видны вспаханные поля, ровные ряды апельсиновых деревьев, покрытых чуть тронутыми желтизной плодами, оливковые деревья со скрюченными стволами. Неприхотливое оливковое дерево иногда называют вдовьим деревом.

У Гарабули налицо все признаки города: рядом с площадью — бензоколонка, мечеть с серыми раструбами громкоговорителей, административное здание, рынок с сезонными овощами, в частности круглогодичным картофелем, и финиками. В городе несколько двухэтажных недостроенных коттеджей: сокращение нефтяных доходов в начале 80-х годов привело к тому, что строительство жилых помещений заморожено. Судя по всему, приостановлено и строительство целого комплекса пляжных сооружений.

Еще несколько метров асфальта — и под колесами автомашины шуршит серый морской песок. По берегу кое-где толстым матрацем лежат темно-коричневые водоросли. Их старые, узкие, серые ленты очень хрупки. Тут же по берегу волны катают коричневые шары различных размеров — от теннисного мяча до воробьиного яичка. Большинство шаров правильной формы, но встречаются и немного приплюснутые с боков. Поднимаю один шар, другой и с удивлением обнаруживаю, что они состоят из мелких волокон водорослей, сбитых волнами в плотную, похожую на войлок массу. Разламываю несколько шаров. Коричневая волокнистая масса сильно пахнет йодом.

В нескольких метрах от берега на якорях стоят небольшие рыбацкие лодки. Большая часть из них имеет подвесной мотор. Здесь же вижу лодки, сколоченные из толстых досок, с тентом от солнца для экипажа, со стационарным двигателем. На берегу, полузасыпанные песком, валяются десятка два ржавых якорей. Они огромны, с человеческий рост, с четырьмя лапами и поэтому явно принадлежали крупным судам, которые когда-то сюда заходили. Ливийцы говорили мне, что в море, у каменной косы, которая отделяет залив от открытого моря, таких якорей еще больше. Видимо, когда-то этот залив был не только тихой рыбачьей гаванью.

Во время моей прогулки к берегу пристает несколько лодок. Средиземное море, как я уже говорил, небогато рыбой, и поэтому улов здесь более чем скромный: десятка два небольших, величиной с мужскую ладонь, морских карасей бледно-розового цвета. Мальчишки на берегу сразу же усаживаются чистить рыбу, а пришедший с моря старик в закатанных выше колен штанах и черной ливийской шапочке («каббус»), зажав в руке трех рыбок с длинными носами, медленно идет в свой шалаш. В его кошелке, плетенной из пальмовых листьев, лежат небольшая сеть и толстые лески с крючками и грузилами, намотанные на дощечки, которые у нас обычно называют самодуром.