Пятое время года

Он достал рацию, включил ее и коротко доложил об увиденном. Это была полицейская рация, позаимствованная у прибывшего патруля. Она работала на другой частоте, и его не могли подслушать на базе. Правда, его слышали все другие патрули в радиусе двадцати километров, поэтому приходилось осторожно выбирать выражения...

Когда он сказал, что собирается идти внутрь, Майзлис всерьез забеспокоился:

– Ты уверен, что стоит это делать? Может, вернешься? Или хотя бы...

Он не стал договаривать, но Веренков понял, что он хотел сказать: «Хотя бы оставишь рацию включенной?» Он вздохнул: сколько можно! Десять минут назад все было обговорено, и вот опять!.. Включенная рация, конечно, может помочь – ему персонально. Но что, если здесь происходит нечто такое, о чем «широкой общественности» знать не стоит? Это было одной из главных причин его одиночной экскурсии – и прямая трансляция на полицейском канале плохо увязывалась с этой причиной...

Конечно, тревогу Майзлиса можно понять – но только пока эта тревога не становится назойливой...

– Хватит, – прервал Веренков. – Все остается, как договорились. Конец связи!

С этими словами он выключил рацию и медленно, не прячась, пошел через лужайку к крыльцу...

...Первое, что он увидел, распахнув тяжелую дверь – направленный прямо в лицо пистолет. Веренков качнулся было назад, но его остановил резкий голос Гуминского:

– Стоять!

Он замер. Гуминский, смерив его взглядом, усмехнулся:

– Прорвался-таки? Упорный ты, Ян, даже завидно! Ну, заходи, заходи, раз уж пришел... И руки вверх!

Ствол чуть пошевелился, показывая Веренкову, куда именно ему следует двигаться. Он осторожно, не сводя глаз с пистолета, сделал несколько шагов вправо, поднял руки – дверь захлопнулась, отрезая путь к спасению.

– Ты с ума сошел, Дмитрий, это точно! – со злым отчаянием (ну надо же было так влипнуть!) обратился он к Гуминскому. – Чего ты добиваешься?

– Ты жить хочешь? – прервал его тот. – Тогда заткнись и перебирай ногами!

Прижимаясь спиной к стене, Ян пятился до тех пор, пока не оказался в углу возле лестничной площадки. Боковым зрением он видел лежащего человека – убит? усыплен? – но не мог сообразить, кто это...

– Все, хватит елозить по стене, – остановил его Гуминский. – Теперь присаживайся...

– ???

– Садись, говорю! И не вздумай опускать руки... Когда сядешь, можешь оглядеться как следует: увидишь немало интересного...

Как ни странно, Ян почти не удивился, встретившись глазами со стоявшей на лестнице компанией. Может быть, изначальная готовность к чему угодно помогла ему? Однако есть вещи, к которым нельзя быть готовым...

Веренков ощутил это, когда попытался позвать Сару, но она не ответила ему, и он понял, что никогда, никому больше она уже не ответит... С его опытом не нужно было смотреть дважды, чтобы поставить безнадежный диагноз. «Но может быть, – мелькнула мысль, – это все-таки внушение?»

Но честный, уже без экстрасенсорного тумана, взгляд Дэна рассеял надежду: нет, не внушение... и помочь тут нельзя!

Сергей переводил взгляд с Веренкова на Гуминского так, словно не мог поверить своим глазам. Ян невольно улыбнулся: уважение к авторитетам трудно изжить даже в экстремальной ситуации!

Инга смотрела едва ли не сердито: старый дурак, ничего не сумел сделать! Хотя мелькала в ее глазах и чисто женская жалость к слабому...

А встретить взгляд Евгения Веренков так и не рискнул – даже будучи уверенным, что в нем не будет ни обвинения, ни упрека...

...Потом он снова посмотрел на лежащего. Теперь он вспомнил, кто это: Валерий, лучший друг Евгения. Слава богу, не мертвый – спит... пока! И его жизнью нельзя рисковать, нельзя ни в коем случае! «Господи, какая ерунда, – одернул себя Веренков, – как будто чьей-то жизнью можно рисковать?!»

Но как бы там ни было, что теперь делать?...

Черт возьми, надо было оставить рацию включенной! Хотя... Спецподразделение еще не прибыло – а от обычных патрулей, или, тем более, от перепуганных охранников, толку в этой ситуации чуть...

– Чего ты хочешь? – Веренков снова повернулся к Гуминскому. – Ты можешь объяснить?! Между прочим, не рассчитывай, что сумеешь убежать: подлеты к базе охраняются...

– Твоя аккуратность, Ян, – вздохнул Гуминский, – порой граничит с идиотизмом. Да я, честно говоря, не особенно рассчитывал на бегство!..

– На что же ты тогда рассчитывал?! Послушай, может быть...

– Может быть, хватит трепаться? – перебил его Гуминский. – Я почти уверен, что ты пришел сюда один, но все-таки предпочитаю поторопиться. На всякий случай! – Он повернулся к Евгению: – Ну, что, Миллер, убедились, как вредна самодеятельность? Ваш учитель тоже оказался в весьма глупом положении... И ему может стать совсем плохо, если вы не расскажете мне, как уничтожить бесконтактное убийство! Ну?

– Это что, – попытался усмехнуться Евгений, – уже вопрос принципа? Идефикс?