Пятое время года

«Черт возьми, – сообразил он наконец, – это же Ян! Ну конечно: бродит возле базы, как кот вокруг сметаны... Но откуда он узнал номер радиоканала?»

Да, полиция – это уже серьезно... Зная своего заместителя, Гуминский прекрасно понимал: просто так тот пугать не будет! Наверняка Ян не терял времени даром, использовал все свои связи и влияние... «Ну, что же, – вздохнул Гуминский, – я знал, с кем имею дело...»

Тем временем Майзлис ухватился за предоставившуюся возможность, как за спасительную соломинку:

«Второй – периметру: внимание! При попытке Веренкова проникнуть на территорию объекта немедленно доставьте его ко мне! Повторяю, немедленно ко мне!»

Это уже было откровенным приглашением: приходите, господин Веренков, снимите наконец ответственность с несчастных оперативников... Ну, знаете ли!

Гуминский злобно выругался – конечно, теперь, когда вертолет разбился, и эвакуация сорвалась, Майзлис больше не надеется списать смерть Сэма и все прочие мерзости на «сбежавшего» шефа. «Придется напомнить ему, кто здесь командует!» – подумал Гуминский и нажал кнопку микрофона.

– Внимание второму, говорит первый! – произнес он самым суровым голосом и не без удовольствия представил, как замерли от неожиданности охранники по всему периметру – еще бы, никогда раньше голос Гуминского не звучал на общей волне! Выдержав паузу, он продолжил:

– Второй, не торопитесь принимать решение, для вас ничего не изменилось. Все остается по-прежнему, «монстр» на моей ответственности. Повторяю, все по-прежнему. Как поняли, прием, – Гуминский специально использовал обтекаемые фразы, позволявшие начальнику охраны остаться «в стороне» и не опасаться за свою шкуру. Однако тот явно не хотел вести рискованные переговоры в открытом эфире:

«Я второй, вас понял. Повторяю: вас понял. Прошу подождать до восстановления закрытой связи, прием.»

Ну да, как же! Сейчас Гуминскому было уже глубоко наплевать, кто и как их может слушать, и он немедленно перешел в атаку:

– Первый второму: разговор не закончен! Еще раз напоминаю о режиме: никаких посторонних на базе до особого распоряжения! Никаких исключений! Инструкция 4А по-прежнему действует в полном объеме! Как поняли, прием.

«Я второй, понял, – голос Майзлиса теперь выдавал полное смятение. – Инструкцию будем выполнять в соответствии с текущей обстановкой...»

Пока Гуминский подбирал оскорбление, адекватно соответствующее «текущей обстановке», из динамика послышался еще один голос:

«Говорит девятнадцатый. Осмотр вертолета закончен, разрешите доложить?»

На этот раз «второй» отозвался немедленно:

«Девятнадцатый, никаких докладов в открытом эфире! Немедленно ко мне, доложите по прибытии...»

Гуминский снова включил микрофон:

– Первый девятнадцатому. Отставить! Доложите результаты осмотра! Прием!»

Несколько секунд в эфире царила тишина. Гуминский почти физически ощущал мучительные колебания несчастного охранника, получившего столь противоречащие друг другу указания. Наконец рация ожила:

«Докладываю: вертолет „Алуэтт-9“, двухместный, врезался в крышу в центральной части здания и упал на технический этаж. При падении частично разрушился, возгорания нет...»

«Почему „Алуэтт“?» – растерянно подумал Гуминский: вызванный им вертолет никак не мог быть двухместным! Сумасшедшая надежда захлестнула его, и он, боясь поверить в чудо, закричал в микрофон:

– Первый девятнадцатому! Подтвердите марку вертолета! Прием!

«Я десятый, из группы девятнадцатого, тип вертолета подтверждаю, – раздался еще один голос. – Машина пострадала, но пожара не было, и все надписи легко читаются. При падении вертолет разрушил линию электропередачи и повредил распределительный щит...»

– Первый второму! – отчаянно воззвал Гуминский к Майзлису, чувствуя, что силы вновь возвращаются к нему. – Аварию потерпел неизвестный вертолет. Наша машина еще в пути. Повторяю, ожидайте прибытия, восстановите энергоснабжение и продолжайте охрану объекта! Девятнадцатый, доложите принадлежность разбившегося вертолета!

«Принадлежность неизвестна. Кабина вертолета пуста. Никаких следов экипажа, никакой крови... Непонятно, куда они могли деваться! Ага, здесь открыт люк, у дальнего торца...»

Только этого не хватало! Гуминский нервно прошелся по кабинету, потом подошел к двери и запер ее на замок. Выходит, какие-то посторонние люди пытались проникнуть на базу, потерпели аварию, но тем не менее благополучно выбрались из вертолета и теперь свободно бродят по зданию! Кто это мог быть – журналисты, любопытные, друзья Евгения?.. И сколько их может быть? Один, двое... может даже, трое... А вся охрана занята на периметрах!

– Первый девятнадцатому, – скомандовал он в микрофон. – Экипаж вертолета немедленно разыскать и обезвредить, инъекторы применяйте без колебаний! И учтите, их может быть до трех человек, возможно, вооруженных! К тому же не исключено, что они могут нас слушать, – он вдруг подумал, что вертолет вполне мог оказаться и «подарком» от Веренкова. – При обнаружении докладывайте немедленно. Конец связи.