Пятьсот миллионов бегумы

«Брайтон

28 октября 1871 года

Дорогой мой мальчик! На нас свалилось богатство, огромное, чудовищное, невероятное! Не думай, что я сошёл с ума, и прочти эти документы, которые я прилагаю к письму. Из них ты увидишь, что я унаследовал титул английского или, вернее, индийского баронета и состояние свыше полумиллиарда франков, хранящееся в настоящее время в Английском банке. Я заранее знаю, мой милый Октав, с каким чувством ты примешь это известие. Ты так же, как и я, поймёшь, какие серьёзные обязанности возлагает на нас такое богатство и какими опасностями угрожает оно нашему здравому смыслу. Я узнал об этом всего час тому назад, и вот уже мысль о той огромной ответственности, какая легла на нас, наполовину заглушает радость, которую я испытал в первое мгновение, думая о тебе. Не будет ли эта перемена в нашей судьбе роковой для нас обоих? Скромные труженики науки, мы были так счастливы в нашей безвестности. Будем ли мы так же счастливы и впредь? Возможно, что и нет, если только… Я даже не решаюсь поделиться с тобой мыслью, которая у меня сейчас возникла, но мне кажется, мы только тогда сможем быть счастливы, если сумеем обратить это богатство в новый могущественный двигатель науки, в мощное орудие цивилизации… Но мы ещё поговорим об этом. Напиши мне скорее, какое впечатление произвела на тебя эта великая новость, и сообщи её маме. Я уверен, что она, как женщина рассудительная, отнесётся к этому спокойно. Что же касается твоей сестрёнки, то она ещё слишком молода, и можно не опасаться, что у неё от такого известия закружится голова… К тому же у неё такая трезвая головка, что, если она даже и вполне поймёт, что означает это событие, её меньше всех нас смутит такая перемена в нашей судьбе. Крепко жму руку Марселю. В моих планах на будущее он занимает особое место.

Любящий тебя отец

Ф. Саразен».

Доктор закончил письмо, вложил его вместе с несколько наиболее убедительными документами в конверт и надписал адрес: «Господину Октаву Саразену, студенту Центральной школы прикладных искусств, дом номер тридцать два, улица Руа-де-Сесиль. Париж», затем надел шляпу, пальто и отправился на заседание конгресса. Четверть часа спустя этот скромный человек забыл и думать о своих миллионах.

Глава вторая Приятели

Октава Саразена, сына доктора, нельзя было назвать совершенным лентяем. Он был не то чтобы глуп, но и не особенно умён; не отличался ни красотой, ни уродством. Ростом не велик, не мал, нечто среднее между блондином и брюнетом, Октав был, что называется, самым заурядным молодым человеком.

В школе он всегда получал вторые награды, иногда похвальный лист, а в его бакалаврском дипломе было отмечено: «удовлетворительно». В Центральную школу он первый раз не прошёл по конкурсу, а во второй раз попал сто двадцать седьмым. Словом, Октав Саразен принадлежал к числу тех легковесных молодых людей, которые, не углубляясь ни во что, не обладают никакими серьёзными знаниями, обо всём судят приблизительно и скользят по жизни, как лунный свет по поверхности земли.