Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный

— Леонард. — Я осеклась, вообще-то глупо было произносить его имя, мне хотелось сказать что-то более знаменательное, какие-нибудь громкие слова, которые приличествуют концу света. Но, как назло, такие слова не шли мне в голову.

— Позвольте, я провожу вас до машины, — сказал он.

Я кивнула и сделала пару шагов, как вдруг одумалась. Если в ближайшее время все мироздание рухнет, а я даже и поцелуя не получу от идеала всех идеалов, то это и в самом деле будет ужасно. Я, резко развернувшись, обхватила голову Леонарда, притянула его к себе, и мои губы запечатлели на его губах поцелуй. Действовала я слишком быстро, и, кажется, он даже не успел понять, что произошло. Когда я отпрянула от него, он провел кончиком языка по губам.

— Мимолетно! — прошептал он.

Я проглотила ком в горле, снова попадая в плен его колдовских глаз. Его лицо приблизилось ко мне, а пальцы зарылись в мои волосы. И он поцеловал меня, так горячо, как не целовал еще ни один мужчина, так, словно все предыдущие поцелуи были лишь блеклой копией этого, настоящего. Раньше я не особо-то верила во всякую романтическую чушь, но в тот момент у меня за спиной словно выросли крылья, казалось, что сердце или остановится, или выскочит из груди. Как же мне хотелось услышать что-нибудь нежное, какие-нибудь прекрасные слова о любви. И губы Леонарда дрогнули.

— У нас лишь пара часов, — сказал он. — Полагаю, нам пора выезжать.

— И? — разочарованно спросила я.

— Мы будем вместе до конца мира. И даже после, — шепнул Леонард.

Глава 23 Путь к небесам, или битва на скале

На машине Леонарда я с двумя человеческими возлюбленными и одним заколдованным деревом, страдающим новоприобретенным комплексом неполноценности, примчалась к грозной скале, уродующей город.

Никого из местных жителей рядом не наблюдалось, и вообще, они так спокойно реагировали на происходящее, что я рискнула предположить магическое вмешательство. Может, они и ощутили толчки от возникновения скалы и даже заметили разрушенные стены домов, но списали все это на взрыв газа или какую-нибудь еще техногенную катастрофу. Техногенный мир — техногенное мышление! Главное, что никто из них не замечал эту скалу. Мерзкую скалу, выросшую прямо на центральной площади. Скалу, светившуюся от избытка магии ярче звезд. Скалу, которая казалась мертвой. Я не сумела разглядеть ни одного дерева-человека, родственничка Нутия, но все они были там, прятались за выступами или где-то на узкой извилистой тропинке, ведущей к вершине.

Магического света, исходившего от скалы, хватало, чтобы рассмотреть все наше войско. На площади уже собрались занозцы вместе с искусственно модифицированными людьми Леонарда. Они построились в ровные шеренги и ждали приказа, нашпигованные магией вперемешку с техническими примочками этого мира несколько сотен воинов, обладавших колоссальной энергией. Над ними летали деформированные летучие мыши.

Кикиморы, тролли, упыри и прочие магические элементы сбились в кучку, с недоверием поглядывая на стройные отряды. Один из упырей печально демонстрировал сломанный клык, поврежденный об доспехи воинов. Над этим скоплением летал оранжевый шар — Призрачный Глашатай.

Стоило нам выйти из машины, как стройные ряды модифицированных людей стали еще стройней. А возглавляющие их занозцы сделали какие-то пассы руками, то ли приветствие, то ли заклинание. Леонард лишь кивнул в ответ.

— Все в сборе! — провозгласил Призрачный Глашатай. — Время против нас. Ведьма против нас. Наша цель — прорваться через ряды противника и добраться до ведьмы. Мы должны вернуть Сердце Мира.

Серафим выскочил вперед, оглядел собравшихся и ударил себя кулаком в грудь.

— Я должен произнести речь! — сказал он. — Всегда и везде главный герой произносит речь, которая призывает его войско к победе.

— Осмелюсь заметить, что вы не главный герой и у вас нет своего войска, — напомнил Леонард.

— Зато у меня есть готовая речь, — ответил Серафим.

— Пусть будет речь! — позволил оранжевый сгусток и замерцал, призывая к себе Леонарда.

Леонард отступил в сторону, а Призрачный Глашатай продолжал о чем-то настойчиво мерцать, передавая понятные лишь Леонарду сигналы.

Серафим развернулся к занозцам.

— В столь грозный час, когда…

— Эй, а ты чего это с нами не разговариваешь? — обиделся один из троллей.

— Тоже речь хотим, — поддержал его второй тролль.

— А ты к нам задом! Может, и мне задом повернуться! — прорычал третий тролль и тут же осуществил свою угрозу.

— Нам вдохновиться нужно! — подала голос какая-то кикимора. — А ты такой хорошенький!

— Давайте мы его возьмем себе, — вторила ей ее подруга.

Серафим моментально развернулся таким образом, чтобы стоять лицом и к магической части воинства, и к искусственно модифицированным людям.

— Други мои верные, в столь грозный час, когда над нами нависла беда, я хочу призвать вас…

— Ты для нас еда, а не други, — отозвался голодный кровосос и чмокнул губами.