Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный

Пока кикиморы с троллями тоже что-то там обещали, я вспомнила светящиеся коконы в подвалах особняка. Столь многочисленное войско должно обладать крайне разрушительной силой, и, пожалуй, в таком случае все прекрасно обойдутся и без моих услуг. Во всяком случае, я тогда надеялась на это.

— Сегодня же надлежит мобилизовать все свои силы. А ты, дева из другого мира… — обратился ко мне сгусток. — Мы принимаем твое предложение.

— Э-э, серьезно, да? — удивилась я. Одно дело — предлагать что-то ради спасения себя любимой, и совершенно другое, когда твои предложения воспринимают всерьез. Я ведь в тот момент уже грезила, как армия Леонарда отнимает артефакт у ведьмы и спасает меня.

— Да! — пыхнул сгусток. — Наш мир бьется в конвульсиях, нарушены все устои, все мы можем погибнуть. Спаси наш мир, верни его Сердце.

— Ну ладно, спасу!

Ситуация меня напрягала. Я — приличная воровка, эта профессия передается в моей семье из поколения в поколение. Придумывать изысканные схемы, обманывать, обсчитывать, сбегать, мухлевать — это все мой хлеб, тут я профессионал. Но вот спасать кого-то мне не доводилось. Право слово, я даже не знала, как это делается. В нашем мире — да, наверное, и в этом — есть целые касты, членов которых хлебом не корми, только дай кого-нибудь спасти. Так и обращались бы к ним. Но нет, в центр конфликта оказалась втянута я, умница и красавица Бунталина Вольё!

— Два дня! — провыл оранжевый сгусток, он же Призрачный Глашатай, он же глава великой сходки. — День сегодня и день завтра. Завтрашний вечер решает все. — И Глашатай растворился в сгущающихся сумерках.

Великая сходка закончилась. Чисть и нечисть этого мира разбрелись по своим углам. Кикиморы отправились в болота, чтобы развить там бурную агитационную деятельность, во всяком случае, они обязались найти сподвижников. Упыри, пробормотав что-то про обеденный перерыв, рассредоточились по кладбищу. Тролли пообещали, что смогут неплохо провести время в Интернете, и тоже разошлись. Призраки и прочие тоже разбрелись по лишенному Сердца миру, не забыв на прощанье чего-то там пообещать.

Глава 20 И НАЧАЛАСЬ ПОДГОТОВКА, ИЛИ МЕНЯ ВСЕ БРОСИЛИ

— Вы продрогли, — прошептал мне в ухо Леонард и положил руку на плечо.

Вообще-то на кладбище было достаточно тепло, да еще и каменные надгробья нагрелись на солнце. Одним словом, температура и влажность воздуха приближались к идеальным показателям. Вокруг было сказочно красиво, будто мы находились в самом чудесном уголке мира. Обстановка навевала романтические мысли.

— Да-да, стало прохладно, — пожаловалась я, прижимаясь к Леонарду. — И так страшно! — Я прижалась еще сильней.

Не успела я насладиться моментом, как вдруг мне на плечи упал тяжелый свитер Нутия.

— Грейся! — прогрохотал великан, его нелепо страшное лицо осветила такая чудесная улыбка, будто он только что совершил самый добрый поступок в своей жизни.

— А то еще заболеешь, — ехидно заметил Серафим и принялся закутывать меня в пропахший героическим потом свитер. При этом блондинчик словно невзначай отодвинул меня от Леонарда.

— Пожалуй, нам пора. — Леонард подал мне руку. — Прошу.

Я поднялась, с нескрываемым наслаждением скинув на землю свитер Нутия, и едва успела сделать пару шагов, как была остановлена недовольным возгласом:

— Куда это вы? — возмутился Серафим и толкнул вперед Нутия. — Она без нас никуда. Мы ее охраняем.

— Она с нами! — прогромыхал Нутий.

Леонард вопросительно приподнял одну бровь.

На миг я задумалась. Конечно, мне хотелось отправиться вдвоем с Леонардом в его особняк, ведь нашим отношениям больше не мешал древний свиток. Я мечтала о тепле камина, бокале вина, обжигающих поцелуях… Картину портило два обстоятельства: приказ Призрачного Глашатая и приближающийся конец света. Так что если бы я и оставила здесь Нутия с Серафимом, то занозцы и всякие там слуги Леонарда все равно не дали бы нам провести романтический вечер.

— С ними как-то привычней, — сказала я.

— Перед лицом наступающей опасности мы все должны держаться вместе, — продекламировал Серафим. Насколько я научилась в нем разбираться, эту фразу он тоже говорил в каком-нибудь своем фильме.

— Я отступаю перед непреодолимым, — сказал Леонард. — Бунталина, прошу вас пройти в мою машину. И ваши спутники тоже могут считать себя моими гостями.

По широкой дороге мимо старых надгробий, древних памятников и разросшихся кустов роз мы с Леонардом направились к выходу с кладбища. Я решила изобразить, будто боюсь прячущихся в канавах упырей, и прижаться к Леонарду. Он, сделав вид, что поверил в мои страхи, притянул меня к себе, и я услышала, как ровно бьется его сердце. Это ли не счастье!

— Мы же за одно дело сражаемся! — возмутился Серафим, отскакивая от тощей зеленой руки с длинными черными когтями, вытянувшейся из колючих кустов. — Идите, обедайте кем-нибудь другим. Нашли тут самого сладенького!

Ответом ему было голодное клацанье зубов.

— Ай, да отстаньте же! — завопил Серафим, уворачиваясь от руки очередного голодного кровососа.