Пятьсот пять

Сама же комната, в которой оказалась Лас, была пуста, если не считать ящика-гроба и нескольких меньшего размера деревянных коробок, расположенных в хаотичном беспорядке в противоположном углу комнаты. Однако они были пусты, окно заперто. Из него была видна часть довольно-таки приличного парка, что означало, что дом, или особняк, в котором Ласси оказалась, был все-таки жилой. Размеры его оценить было сложно, так как никаких других его частей из окна видно не было, но, судя по тому, что границы парка из окна тоже не наблюдались, особняк был большим. Вдоль границ парка были посажены высокие тополя и ели, которые закрывали обзор на то, что могло быть за пределами парка. Кроме этого девушка могла отметить только то, что находилась она, как и предполагала, на втором этаже. Часики свои она то ли потеряла, то ли те отобрали, впрочем, судя по тому, как рассеивался свет в утреннем еще влажном после прохладной ночи воздухе, было не более шести утра.

Похитители, выходя, упомянули, что оплата за их неблагородную работу должна состояться к вечеру, что, скорее всего, подразумевало, что к тому времени прибудет тот, кто заказал похищение. Для Ласси это означало, что выбраться из особняка или, по крайней мере, укрепить свои позиции (то есть хорошо спрятаться) нужно было до этого срока.

Она подошла к двери и дернула за ручку. Та была заперта. Что же, в этом ничего удивительного не было. Девушка ощупала свою голову в поиске удачно задержавшейся в волосах шпильке. Таковых нашлись целых две, но прежде чем применить их по назначению, она все-таки распустила косы и переплела их заново — даже перед преступниками не стоило показываться растрепанной. В идеале, перед ними, вообще, не стоило показываться, на что Ласси, собственно, и надеялась. Открывать замки шпильками ей уже приходилось несколько раз еще в пансионе по не совсем достойным леди причинам — сначала это были сладости после отбоя, потом книги из всегда запертого хранилища — поэтому Лас уверенно изогнула импровизированную отмычку и вставила в замок. На то, чтобы сдвинуть все штифты ушло пять минут и три подслушанных у похитителей ругательства, после чего замок, наконец, в последний раз довольно щелкнул, и дверь открылась. Коридор был пуст и безлик, чем походил на оставленную девушкой комнату. Напротив нее и по обе стороны были такие же двери, как та, из которой она только что вышла, что было дальше, скрывалось за поворотом.

Ласси сделала несколько шагов влево — там по ее представлениям должна быть лестница — однако лишенные каблуков туфли нещадно скрипели, поэтому пришлось их снять и пробираться дальше босиком. В целом, желательно было полностью сменить наряд, но похитители не подумали о том, чтобы вместе с ней похитить и ее гардероб. Поворот, затем еще поворот, лестничный пролет обнаружился справа, Лас спустилась на три ступеньки и услышала голоса.

— Я этому хмырю всю вертелку откручу! — бахвалился один.

— Да на него, Гамыр, только скопом можно — возражал другой. — Видел, небось, как он хлестался?

— Раз до сих пор не явился, так можь, его самого уже отхлестали?! — проговорил третий голос и загоготал, однако остальные его не поддержали.

— Пойду-ка проверю, как там эта фифа. Можь, все еще брыкается? — заявил первый, послышался скрип и тяжелые шаги. Лас заметалась. Надо было спрятаться, но за какую бы дверь она не дергала, та оказывалась заперта. К тому же, зачем прятаться? Надо было бежать! Если этот громила заметит, что ящик сломан, то и он, и остальные перевернут весь дом!

Она бросилась обратно, подхватила так и оставшиеся лежать на полу коридора сломанные туфли, которые просто скинула с ног, и помчалась дальше. Коридор поворачивал, огибая, как оказалось, оранжерею. Ласси мельком заглянула в одну из дверей — растения не выглядели ни чахлыми, ни заброшенными, что означало, дом все-таки был обитаем. За оранжереей шло другое крыло, и то уже было более-менее обустроено — стены были сверху оклеены обоями в цветочек, а снизу обиты полосатыми панелями, с периодичностью в дюжину футов висели пасторальные пейзажи, а между ними стояли фикусы на подставках — на преступное логово оно никак не походило. Но не это в тот момент волновало девушку, а подходящее укрытие. Все двери, ожидаемо, были заперты, и только тогда, когда она добралась до самой крайней двери, Лас вспомнила о своей самодельной отмычке. Метаться, выбирать, какую открыть дверь, она не стала, а вставила отмычку в замочную скважину той, рядом с которой стояла. Это помещение было спальней, или только должно было стать оной, так как в нем имелась наполовину разобранная (или полусобранная?) кровать и еще несколько предметов мебели поменьше в чехлах, однако напротив кровати стоял солидный письменный стол, служащий подставкой для нескольких свертков. Упаковочная бумага на одном из них была разодрана, обнажив содержимое. Лас, несмотря на то, что торопилась, не удержалась и заглянула.