Пятые приходят на помощь

— Не заметили ли, когда брала? — забеспокоилась она.

Девочке было и тяжело, и горько, и стыдно.

— Не знаю, — прошептала она.

Тетка налила стакан молока, положила на блюдце ватрушек с повидлом и принялась угощать племянницу. Но Аленка отказалась от еды. Тогда Феклинья сказала:

— Сбегаю к брату Фоме. Покажу тетрадку-то.

Глава двадцатая. Тайны раскрываются

Самсонову не давал покоя лес, сваленный около дома забойщика Чернова. Он, Самсонов, согласен с Ромкой — стыдно подозревать шахтера, чей портрет висит в галерее Почета. Но ведь эти самые плахи ног не имеют, как же они оказались в переулке? Любому ясно — их кто-то привез.

Витька считал делом своей чести найти не только человека, взявшего плахи, брошенные мальчишками на берегу, но и разыскать тех мошенников, которые их оставили на острове. Только после этого он со спокойной совестью сможет пойти к старшине и на равных поговорить о разных историях из жизни знаменитых сыщиков.

Но судьба не баловала Витьку. Взять хотя бы неприятную встречу с сектантским вожаком… Наверное, он, Самсонов, в чем-то ошибается, потому что трудно представить, что баптист станет воровать… Витька слышал от знакомых, что баптисты вообще самые честные люди. Валяйся на дороге сто рублей — они пройдут мимо и не возьмут.

Сколько Самсонов ни убеждал себя, все равно голос баптиста ему казался знакомым. Но это еще не было доказательством того, что мальчишки ночью слышали именно пресвитера.

Витька потрогал ухо. Оно болело. Сыщик направился в переулок к дому Чернова. Плахи лежали на месте. Витька встал на колени, достал из кармана увеличительное стекло и начал искать следы. Но следов человека он не нашел, так как молодая травка на лужайке уже выправилась. Зато безо всякого увеличительного стекла четко виднелись две светло-зеленые полоски, и нетрудно было сообразить, что они остались от колес проехавшей телеги.

Ясненько, обрадовался Самсонов, плахи-то привезли на лошади. Это открытие несколько обнадежило сыщика. Лошади были наперечет, и Самсонов начал продумывать план расследования. Он начнет, конечно, со знакомого сборщика вторсырья, Витаминова отца… И тут Витька вспомнил, как на днях наблюдал из крапивы за переулком и видел на телеге Пашу Наоборот с Витамином.

Интересненько, раздумывал Самсонов, для чего это Звягинцеву потребовалось ездить на чужой лошади, да к тому же позорно удирать от знакомых мальчишек?

Сыщик нашел Звягинцева дома. Паша Наоборот сидел перед зеркалом и разговаривал сам с собой.

— Бог на помощь, Иисус Христос, — сострил Самсонов.

— Иди ты со своим Христом, — ответил Иисус змию-искусителю. — У тебя роль хвостами крутить да рычать, а мне вот приходится перед зеркалом репетировать, — и Паша Наоборот провел ладонью по пятнистой от зеленки остриженной голове. — Досталась же мне роль, врагу не пожелаю.

Самсонов подошел к этажерке с книгами и, просмотрев некоторые из них, разочарованно сказал:

— Добрых книг, оказывается, нет у тебя.

— Про индейцев есть.

— Это не то.

И Самсонов перешел к делу. Он взглянул на Павлика, предупредил:

— Смотри мне в глаза, Звягинцев, и не моргай. Признавайся, зачем с Витамином на лошади ездил и почему от Васьки Фонарикова убегал?

Павлик мрачно сказал:

— Верно, ездил. Свои лучшие марки, можно сказать, проездил, а за что? Ни фига у меня не вышло.

— Ты толком говори, — сказал Самсонов. — Что-то ты мудришь, Павлик… Крутишься, как черт на горячей сковородке…

— «Черт», — обиженно повторил Паша Наоборот. — Тут роль Иисуса подсунули, тут с милицией запутался… А в Шушенское ехать хочется? Хочется. Вот я и ездил с Витамином по дворам — макулатуру собирали.

— Неплохо! — одобрительно сказал Самсонов. — Понятно. Увидел Фонарикова — и удирать.

Иначе он бы в драку полез, сказал бы, что так нечестно — собирать бумагу на лошади с разноцветными шарами.

Звягинцев потупился. Самсонов, конечно, прав. Примерно так и было. Теперь-то Павлик не будет простачком — теперь он хорошо знает, что почти в каждом доме есть мальчишки и девчонки. Они сами носят макулатуру в школу. Потому что у них соревнование. А ведь без сбора макулатуры соревнования пока не бывает.

Самсонов тоже сник. По всему видно, что с этими досками ему скоро не расхлебаться.

— И все же я сделал одно доброе дело, — скорее не Самсонову, а самому себе сказал Паша Наоборот. Витька равнодушно повел плечами. Павлик доверительно шепнул: — Я стал тимуровцем. Сейчас пока пусть об этом никто не знает. А при подведении итогов пусть узнают… Это «бешникам» очень не понравится…

— Что такое? — спросил Самсонов.

— Я шефство над передовиком производства взял! — с гордостью сказал Звягинцев. — Над Аленкиным братом — забойщиком Черновым. Здорово, да? Он тоже об этом не знает, а я выхваляться не хочу — на то мы и тимуровцы, чтобы помогать людям.

— Да как же ты шефствуешь тогда? — удивился Витька. — Может, Чернов над тобой шефствует, а ты путаешь что-то?

— Ничего я не путаю, — возразил Паша Наоборот. — Я снабжаю этого передовика производства строительными материалами. Понял? Вот так, Витюша!