Пятые приходят на помощь

— Не поднимал я никакого оружия, — удивленно пожал плечами пресвитер. — Путаете что-то, товарищ старшина.

— Свинья тебе — товарищ… Теперь-то от суда не уйдешь, Руденко…

Эпилог

Вот вы и прочитали эту немного смешную, немного грустную повесть о милиционере Копытове, о неудачнике Павлике Звягинцеве и режиссере Профессоре Кислых Щей, о сыщике Самсонове, о девочке, которая верила в бога, и о забавных апостолах из пятых классов, которые объявили войну хитрому и коварному баптистскому пресвитеру.

Некоторые читали и, наверное, подумали: «Уж не сочинил ли все это автор?» Автор ничего не сочинял.

Конечно, в наше время не очень много девчонок и мальчишек, которые верят в бога. Но ведь они пока есть. И, ясное дело, друзья-товарищи не могут и не имеют права оставлять их в беде. Как не оставили Аленку ребята из поселка Высокого. Об этом я узнал из газеты, которая сообщала, что в поселке состоялся суд над главарем баптистской секты, нарушавшим советские законы. И коротко рассказывала о ребятах, которые поставили антирелигиозный спектакль, помогли милиции найти преступников.

Согласитесь, что поближе познакомиться с такими дружными и смелыми пионерами интересно каждому. И я познакомился.

Вы перелистнули последнюю страницу повести. Я тоже перелистываю странички своей записной книжки. И читаю короткие записи. Многие из них постороннему человеку будут совершенно непонятны и неинтересны. Но вы, мои читатели, люди не посторонние и, если я приведу здесь несколько записей, то вы их поймете:

«Худущая длинноногая Галка Павлова на перемене спрашивает Ромку:

— Ты уверен, что Аленка не верит ни в бога, ни в черта?

— Я стараюсь ей все объяснить. Она вроде соглашается, что бога нет. На днях рассказывал ей, отчего бывают гром и молния, почему идет дождь и снег. Она даже рот разинула. Потом говорит: «А я-то думала, что все это боженька делает». Глупая девчушка эта Аленка.

— Считаю, что поручение пока ты не до конца выполнил, Черданцев. Продолжай работу. И если что — мы всегда поможем, только скажи».

А вот в моей записной книжке такая фраза: «Бабка Васьки Фонарикова пошла к тетке Феклинье». Это я сам видел. Старушка тихонько ковыляла по улице, опираясь на костыль, сделанный внуком, и на бабкином лице была написана такая решительность, что я подумал: «Ну, достанется сегодня сектантам на орехи». Мне рассказывали, как Васька уговаривал бабку:

— Ты, бабуля, проведи агитацию. Тетка Феклинья ходит мрачная, злая. В бога еще верит, только в пресвитере разочаровалась…

Между прочим, лосенок подружился с козами Васькиной бабки, и у Васьки теперь нет отбоя от мальчишек, желающих попасти коз. Васька, конечно, понимает, что козы здесь ни при чем…

На последних страничках блокнота вижу запись: «Павлуша Звягинцев отрастил волосы, флакон с остатками зеленки выбросил…»

Собственно, так и должно быть. Зачем Павлику теперь зеленка? Ведь он роль Иисуса сыграл, сыграл самоотверженно, наперекор всем трудностям.

Я вспоминаю о ребятах и думаю, что в Шушенское должны они ехать все вместе — два пятых класса. Это будет справедливо.

1971–1973

От автора

Меня пригласили в книжное издательство и показали на стопку писем.

— Это тебе пишут мальчишки и девчонки, — сказал редактор. — Интересуются судьбой героев твоих книжек и просят рассказать о самом себе…

Дома я долго сидел над листом бумаги, а лист так и оставался чистым.

Наверное, каждому трудно написать о себе. Стал я себя спрашивать: «Ну, говори, что ты за человек, как ты живешь и что тебя заставило писать детские книжки?» Зажмурил я глаза и, будто наяву, увидел быструю горную реку, изрезанную островами, на песчаной косе — костер. И около него — троих мальчишек.

— Звезда упала. Вон как красиво она небо чертит, — сказал один. Другой укорил товарища:

— Нашел чем любоваться. Раз звезда упала — значит, на фронте кто-то погиб… может, не один даже, а целый полк…

И все трое тяжело вздохнули…

Конечно же, в памяти ожило мое собственное детство. Река эта — красавица Бия, а мальчишки — мои друзья из села Старо-Ажинки, что на Алтае.

Ни у кого из нас не вернулись отцы с фронта. Нам тогда было по одиннадцати-двенадцати лет, но мы себя не считали маленькими. Мы выполняли работу взрослых: пахали, сеяли, косили. И успевали учиться.

Позднее я сам стал учить других. Моими питомцами были воспитанники Ненинского детского дома — ребята с нелегкой судьбой. Тогда я как-то по-новому понял давно известную истину: все у человека начинается с детства, да и сам Человек начинается с детских лет. Если он обманщик и лентяй, то не надо делать скидки на возраст. Лентяй может остаться лентяем на всю жизнь, если ему вовремя не помогут друзья-товарищи. И, конечно же, учитель.

После окончания Новокузнецкого педагогического института ректор сказал мне:

— Пойдешь работать в газету. Это просьба горкома партии. Выбор пал на тебя потому, что ты имеешь некоторый опыт…

Опыт был у меня очень маленький. Я написал в газеты десятка два заметок. Рушились мои планы о школе…