Пятый

В объятьях полярного круга,
Где дремлют в забвении сказки,
Где небо на части рвёт вьюга,
Есть край, что не ведает ласки.

И сердце навряд ли оттает
В сжигающем ободе льда.
Из здешних никто не узнает
Враждебного краю тепла.

Непросто там будет остаться,
В душе сохраняя покой,
И чарам глуши не поддаться,
В момент запасаясь бронёй.

Давно тут ведётся охота
На белых пушистых волков.
У местных одна лишь забота:
Сбежать от смертельных оков.

"Убить или быть убитым?" —
Не самый простой вопрос.
Но если мораль позабыта,
Какой с тебя станется спрос?

Что если толкает не голод
В леса на охоту пойти,
А жалкий бессмысленный повод
Раскрасить унылые дни?

Однажды таких три умельца
Отправились волка искать.
Не знало пощады их сердце,
Они лишь умели желать.

Не знал пустоты их желудок,
А дома ждала их семья.
Хватаясь за старый обрубок,
По лесу шагали друзья.

Смеясь и, как дети, играя,
Случайно напали на след.
Что было так странно для края,
Где зверь избегает всех бед.

Где зверь осторожен уж слишком,
Как было всегда испокон.
Что лемминг, что северный мишка
Не станет идти на рожон.

Итак, не сбиваясь со следа,
Они увидали нору.
В ней самка кормила обедом
Смиренно свою детвору.

Заметив людей, зарычала
Да вся ощетинилась враз.
Охотники едко заржали,
Считая количество глаз.

Волчица закрыла потомство,
Не будет она уступать.
Её материнское свойство
Никто не сумеет отнять.

Вдруг жуткое в гневе рычанье
Разрезало пустошь лесов.
И тотчас спустилось молчанье
Холодным бесстрастием льдов.

Рык тот издала не волчица,
Причиной его был другой.
Стоял он как раз на границе,
Стоял неприступной стеной.

Бесстрашным отец был семейства,
Отчаянным в мире волков.
С людьми не потерпит соседства,
Он в глотку вцепиться готов.

Но щёлкнул затвором чуть раньше
Один среди бравых ребят.
И вмиг, будто иней опавший,
Волк рухнул, как сомном объят.

Его безмятежность лениво
Украсила времени бег.
Волчица завыла тоскливо,
Увидев алеющий снег.

Затем и её накормили
Горячим свинцом. Так она
Ни разу не заскулила.
С главою семейства легла.

Щенки повылазили следом,
Ища столь родное тепло.
Доселе им страх был неведом,
В глаза не смотрело им зло.

Уткнулись в горячее тело
Четыре наивных комка,
Четыре сверкающе белых,
Как в небе плывут облака.

Стрелок, что был дважды так точен,
В усы усмехнулся слегка.
Раздался в тиши одиночный,
Тверда оказалась рука.

С земли поднимая улов свой,
Ликующе мигом отбил:
"Глядите, ребят, патрон мой
Один четырех свалил".

Второй его сразу поздравил,
А третий, что младше был,
Нахмурившись, мрачно прибавил:
"Зачем ты волчат убил?

Они ведь совсем ещё дети!
Невинны, как первый снежок.
И злобы звериной в них нету,
К чему сокращать жизни срок"?

"Мой друг, благородное дело
Свершил я, и пусть не поймут.
Бездушная глушь бы их съела
Одни бы не выжили тут", —

В ответ ему молвил усатый,
Пытаясь сдержать гнусный смех.
Себя не считал виноватым:
В лесах растворяется грех.

Когда же, сгребая трофеи,
Склонился над хищницей третий,
То сердце тревожно запело.
В норе он кого-то заметил.

В нее заглянул и увидел
Две бусинки сумрачных глаз.
Сидел там волчонок забытый.
А всё-таки страх его спас.

Казался слабее и мельче
Собратьев убитых своих.
Но жить он хотел разве меньше,
Чем каждых из ныне живых?

Схватил тот охотник волчицу,
Не выдав находки своей,
И начал беззвучно молиться
О том, чтоб щенок был умней:

"Выходит, всего пять детишек,
Приятель в подсчётах ошибся.
Послушай, малыш, чтобы выжить,
Ты должен поглубже забиться.

Не вздумай скулить понапрасну,
Дышать пробуй тоже потише.
Ведь люди безумно опасны.
Конец придет, если услышат.

Они не дадут тебе шанса,
Растаешь, как в воздухе дым.
Ведь все мы чертовски опасны
Хоть ты здесь останься живым!"

Услышал дыхание леса
Щенок, не издавший ни звука.
Скрываться под маскою беса —
Такая нелепая мука.

Ребята собрали добычу.
Как прежде, ждала их семья.
Как прежде, все так же цинично
Ступали по лесу друзья.

Под вечер все явятся ближе
С победой любою ценой.
Под звёздной отпразднуют крышей
И сядут под круглой луной.

Как раньше, под вечер поближе
Все явятся вместе домой.
А ты постарайся, брат, выжить.
Желаю удачи, малой!