Пятый ангел вострубил

Потом (мой собеседник фыркает – Ю.В.), если говорить о духовном уровне священников, то он вообще не лезет ни в какие ворота. В то же время, масонство дает очень привлекательную для мыслящего человека идеологию.

Из мемуарной литературы известно, например, что Лев Толстой считал масонство православием в истинном виде. Он, кстати, переписывался с одним из масонов Германии…

Буквы, которые вышиты на моей ленте, означают «святой рыцарь кадош». «Кадош» по-древнееврейски и означает «святой». Вместе с тем тридцатый градус, в который я посвящен, называют «степенью вендетты». Имеется в виду месть за гибель последнего Великого Магистра тамплиеров Жака де Моле. Мы помним слова, произнесенные им в пламени костра: «Некам, Адонаи, некам!» (Отмщение, Господи, отмщение! – даже из жуткого пекла он крикнул по-еврейски. – Ю.В.)

– Известный масон Папюс вообще утверждал, что «Масонство – это большая и непрерывная система мщения…»

Святость и месть… Странное сочетание. Еще более дико то, что «кадош» – ни больше, ни меньше – одно из имен Бога (Пс. 70; Ис. 10, 17; Деян. 3, 14). Однако в талмудической традиции подразумевается другое: святость – это максимальное отделение от не-евреев.

А месть… Это и месть за убитого Хирама. Такова масонская справедливость.

Борьба со «светским или религиозным деспотизмом» – внешнее оформление тридцатого градуса. Внутреннее же его понимание состоит в том, что масон этой степени посвящения – это уже не грубый, а обработанный камень. И он должен занять свое место в стене возводящегося духовного Соломонова храма.

Кстати, Владимир Иванович, возникает вопрос: почему вы согласились на это интервью, ведь масонство принято считать тайным обществом?

– Это не совсем так. Дело в том, что в XVIII-XIX веках в ряде стран масонство пересекалось с революционными обществами – карбонариями, декабристами. Это надолго повредило Ордену в этих странах, где его запретили, и оно было вынуждено действовать в тайне. Там же, где сильны демократические традиции, ложи существуют открыто.

Масонство – не тайная организация. Это организация, у которой есть тайны.

Кроме того, возможность нашего разговора связана со степенью моего посвящения. В Шотландском обряде, который я представляю, существуют 33 степени. До определенного градуса они называются умозрительными или созерцательными. В этих ложах братья обязаны вести герметическую, закрытую работу. Начиная с 30-го градуса – тамплиерские степени. Тут посвященный получает в руки символический меч для борьбы со злом во внешнем мире. В этом градусе мысль претворяется в делание»…

Авдотьинские подземелья

И вот прошло несколько лет. Вместе с Владимиром Ивановичем Новиковым мы отправляемся в бывшее имение Новикова – Николая Ивановича. Мой спутник, историк дворянских усадеб, культуры, быта XVIII столетия, ориентируется в Авдотьино прекрасно. Останавливаемся у каменных, одинаковых крестьянских домов. Каждый рассчитан на несколько семей.

«Выстроенные в один ряд, они призваны были символизировать единую братскую цепь, опоясывающую весь мир… И все же веет от них социализмом и казармой, – неожиданно говорит мой собеседник. – Этими домами могли умиляться интеллигенты прошлого века, которые еще не знали, что такое коммунальная квартира. Впрочем, родство масонства и социализма – отдельный разговор».

У Тихвинского храма Новиков молча стоит перед могильной плитой Гамалеи… (37-2). Входит в церковь, неуверенно крестится. Справа, у алтаря, в полу – могила Николая Ивановича. Место практически неразличимо. Только старинная медная табличка на стене напоминает, что похоронен знаменитый масон и просветитель именно здесь. Из алтаря выходит батюшка. Они о чем-то долго беседуют. Слов не расслышать, но поза, жесты Новикова, выдают его волнение, смущение и… благоговение.

А потом мы подходим к каменному двухэтажному флигелю, единственно оставшемуся от старинной усадьбы. Основные ее постройки были уничтожены после революции…

Со второго этажа флигеля хорошо видна студеная и бывшая когда-то глубокой, судоходной даже, речка Северка. Берега ее заросли.

«Трудно представить себе, – говорит мой собеседник, – что отсюда, Под рекой, шел подземный ход. И вообще, судя по всему, протяженность здешних ходов сопоставима с протяженностью московского метро. Дело в том, что от Бронниц до самого Замоскворечья, едва ли даже не до Сокола располагается огромный карстовый щит с подземными пустотами. Говорят, по ним от Балашихи до Лубянки можно пройти за один день».

Владимир Иванович протягивает мне один из выпусков альманаха со своей статьей. После я не без интереса прочел в нем, что загадочный подземный лабиринт и «дома связи» строились, видимо, одновременно. «Опись, учиненная имению Новикова, состоящему в Никитском округе в селе Тихвинском Авдотьино тож», составленная в декабре 1792 г., (т. е. спустя полгода после ареста владельца), свидетельствует о «двадцати чуланах для людей каменных». Количество каменщиков явно превышало разумную необходимость, если иметь в виду только лишь строительство «домов связи»…