Пятый арлекин

Ровно через сутки после встречи с Неживлевым, Нортон Глайд на другой квартире встретился с Красновым, родственником или просто однофамильцем кровавого генерала. Этот факт не имеет никакого значения, потому что Краснов мог носить любую фамилию и сущность его от этого нисколько бы не изменилась. Александр Григорьевич держался спокойно и деловито, стараясь прощупать Глайда по поводу оказания содействия в бегстве за границу в любом состоянии: сидя, стоя, лежа в багажнике, сложенным вчетверо, лишь бы скорее исчезнуть и выжить любым образом. Ни перед каким преступлением не остановился бы Краснов, только гарантируй ему бегство на Запад. Нортон Глайд был душевно более расположен к Краснову, нежели к Неживлеву, потому что считал того выскочкой, сумевшим нажиться благодаря имени тестя, создавшему, не сознавая этого, климат вседозволенности Семену Михайловичу, и, конечно же, благодаря Краснову. А вот господин Краснов создал себя сам в полном соответствии с идеалами самого мистера Глайда, о которых, если начать речь, то не хватит и несколько страниц, чтобы описать, что мог позволить себе Нортон Глайд, лишь бы обеспечить благополучие. Легче будет отделаться одной фразой: не было в его жизни ничего святого, что он не посчитал бы возможным продать за любую валюту по ее твердому курсу.

Глайд и Краснов курили и молчали, и молчание неожиданно затянулось, так во всяком случае показалось Александру Григорьевичу, и он незаметно занервничал.

— Скажите, Григор, — так Глайд величал Краснова, откинув пять последних букв его имени, — а как вы расцениваете нынешний психологический климат в стране? Я имею ввиду массы…

— Да вы что, с ума сошли, господин Глайд? — не выдержав, взорвался Краснов, — я на волоске вишу, а он, видите ли, имея дипломатическую неприкосновенность, психологией занялся. Более подходящего времени не нашлось!

Разговор с Глайдом явно не получался. Глайд юлил, уходил в сторону и, вообще, вел себя, с точки зрения Краснова, странно. „Значит, Семка, сволочь, обошел, — подумал Краснов, — убью!“

— Григор, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте на стул. Вот так. Нортон Джерри Фитцджеральд Глайд за свою далеко не короткую жизнь никогда и ни при каких обстоятельствах вопросов, не имеющих прямого отношения к делу, не задавал. И мой теперешний вопрос тоже существенен для меня. Но раз вы нервничаете, перейдем ближе к делу, которое, как я понимаю, вас интересует гораздо больше, нежели все остальное. Кстати, я понимаю и даже знаю, почему вы так суетитесь: у вас горит под ногами ваша родная земля, но я могу вам помочь. Условия жесткие, но зато стопроцентная гарантия. Я смогу помочь вам, вы мне нужны будете и там, но…

— Что от меня требуется? — Краснов каждой клеткой своего тела устремился навстречу Глайду, желая чуть ли не мгновенно выполнить все условия, которые поставит ему матерый разведчик, aэто так — Краснов ни минуты не сомневался.

— Ваш друг Сэм Неживлев уже встречался со мной… — Глайд выдержал паузу. Он видел, как больно задело сообщение мнительного Краснова. — Да, встречался и обговорил условия, на которых я окажу ему помощь в переброске его значительного богатства на Запад. Я все перевезу путем существующих дипломатических каналов. И за это возьму ровно половину. — Нортон Глайд снова сделал паузу, проверяя реакцию, — а Сэм организует туристскую поездку во Францию, где его встретят мои люди. Результат отстранения от должности Карнакова и арест его референта еще не скоро коснется вас или Сэма, так что время есть. Если только за вами нет так называемых „мокрых дел“. Так, кажется, ваш уголовный мир называет убийство. — Глайд ввернул фразу по поводу убийства только потому, что запомнил реакцию Неживлева на аналогичные слова. — И повторяю, если только за вами или за кем-нибудь из ваших ближайших помощников или друзей нет убийства.

Краснов немедленно напрягся, и Глайд, также немедленно это отметил.

— Значит, я был прав, — продолжал он, — в таком случае следует поспешить. — Тут Глайд и сам не в шутку разволновался, потому что такое развитие событий ставило под угрозу его планы с сейфом в квартире Неживлева. — Итак, условия, которые я поставил Неживлеву, вы знаете.

— Недурные условия, — процедил сквозь зубы, ошарашенный всем услышанным Краснов, — чистый грабеж. Я бы из принципа не согласился.

— Вы сильный человек, Григор, вы мне импонируете даже своим последним замечанием. Ваши ценности я вывезу даром, а у вас их наберется, я думаю, не меньше.

— Не меньше, — подтвердил лихорадочно Краснов, — только хрен я вам отдам половину: сам выберусь через Турцию или самолет угоню!

— Вам не придется этого делать, более того, я еще вам доплачу.

— Не продолжайте, — раздраженно перебил его Краснов, — знаю я вашу доброту. Вероятно, за услугу я должен буду пустить под откос не меньше ста поездов, на меньшее вы вряд ли согласитесь.

— Ценю вашу иронию, но вам не придется пускать под откосы поезда или заниматься иными террористическими актами, не те времена. Вам придется убрать только одного человека…