Пятый арлекин

— Семьдесят первый год, — шепнула застывшими губами Ирина — первое наше путешествие. Было спокойно. Потом родилась Алена и стало вовсе хорошо, казалось, что то тихое уютное счастье будет вечным и не хотелось ничего другого. Иногда, правда, раздражало, что все так спокойно, раздражали его привычки, как он жует, зачесывает волосы, потом все возвращалось на круги своя, а то, что любви не было, поняла только тогда, когда встретила Виталия. И все равно, — лихорадочно рассуждала, — что-то тревожит в наших отношениях, будто я постоянно жду какую-то беду. Может быть, это связано с родом его деятельности, только и слышишь — того посадили, этого взяли за махинации, все-таки он отвечает за сбыт. Но Виталий честен, я в этом уверена, я бы непременно почувствовала, если бы он лгал мне. Значит, все хорошо, но почему завелась эта тоска, почему все чаще вспоминается Борис, такой неумелый во всем, что не касалось его исследований? У него перед смертью были какие-то неприятности, он не говорил, но ведь скрыть этого было нельзя: то ли грозились прикрыть тему, как неперспективную, то ли он сам перестал верить, что сумеет завершить работу. Потому и выпил. Он ведь никогда раньше не пил, даже вина, а в тот день, как сказал следователь, он выпил водки. Вероятнее всего, ему стало дурно, и он на ходу открыл дверь вагона электрички. Другие версии отпали, у него не было врагов, а грабить не имело смысла — карманных денег, кроме дежурного рубля, у него никогда не было…