Пятый магистр: Пятый магистр. Северные волки. Наследие Тьмы

— Здесь столько этих животных… — Маг озадаченно переводил взгляд с одной лошади на другую. — И все они такие одинаковые… — недовольно пробубнил он, разглядывая длинные ряды стойл, тянущиеся вдоль стен.

— И что? — не понял магистр. — Какое это имеет отношение к делу?

— Да в принципе — никакого. — Пожав плечами, альбинос направился к ближайшему животному. — Думаю, никто особо не обидится, если я позаимствую его лошадь ради блага Империи.

— А как насчет того, чтобы взять свою?

— Если бы я еще знал, какая из них моя… — неуверенно протянул маг, недоверчиво разглядывая косившуюся на него карим глазом кобылку.

— Стефан, порою ты поражаешь меня… — Магистр покачал головой. — Как можно держать в голове огромное множество формул, ритуалов, заклинаний и обрядов, но не запомнить внешний вид своей единственной лошади?

— У нее четыре ноги, грива и хвост, еще она может отвезти меня в нужное место — и это все, что мне следует про нее знать. — Наконец решившись, Стефан запрыгнул в седло. — Вроде как моя, а вроде и нет… — Он взглянул на повернувшее к нему голову животное, словно ожидая, что оно подтвердит или опровергнет его слова.

— Доброй ночки, господа! — Бородатый мужчина заглянул в открытые ворота. — Мастер Стефан… — Судя по внешнему виду, говоривший был конюхом, так как они единственные на территории обители магов носили обычную, удобную для работы одежду. — У вас какие-то дела?

— Дела, — важно кивнул альбинос, даже не пытаясь вспомнить имени заговорившего с ним.

— Лошадка-то вас заждалась уже. — Конюх подошел поближе и ласково погладил животное. — Истосковалась по хозяину. Но, как видите, я ее в чистоте и удобстве содержал, так что унесет вас, куда пожелаете.

— Благодарю. — Стефан испытующе смотрел конюху в глаза. — Теперь мы можем ехать?

— Да-да, простите, я же не из любопытства, я по делу… — затараторил мужчина и поспешно поклонился. — Вы сегодня возвратитесь или нет? Чтобы потом я сразу лошадку вычистил да овса с водичкой дал… к тому же архимаги…

— Я надеюсь вернуться к утру. — Альбинос с трудом пытался держать себя в руках, обозленный тем, что какой-то мужик смеет допрашивать его. Попытка вышла достойной, но, увы, не увенчалась успехом. — Если у вас, многоуважаемый, больше нет ко мне никаких вопросов, то я настойчиво попросил бы вас убраться с дороги, иначе я очень расстроюсь, и все, что от вас останется — крохотная горстка пепла, такая же ничтожная, как вся твоя жизнь, кою я с превеликим удовольствием завершу здесь и сейчас! — Лошадь под альбиносом беспокойно заржала, а несчастный конюх побледнел так, что снег, лежавший на земле, выглядел серым по сравнению с его лицом.

— Мы очень спешим. — Фаргред бросил на потерявшего дар речи мужчину многозначительный взгляд.

— Не губите! — Конюх бухнулся на колени перед магом и залепетал что-то невнятное.

— Сгинь! — едва не задыхаясь от нахлынувшего гнева, прорычал Стефан.

Магов огня неспроста можно было пересчитать по пальцам одной руки. Так же, как они подчиняли себе стихию, она меняла и их самих. Человек, совладавший с такой непостоянной и жестокой стихией, как огонь, сам уподоблялся безжалостному, неконтролируемому пламени, готовому вспыхнуть в любое мгновение, уничтожая все вставшее на его пути. Многие маги огня были выжжены изнутри собственной же магией, не сумев справиться со своим гневом, однако Стефан являлся исключением. Ему удалось не подчинить пламя, а сродниться с ним, стать единым целым, чего до него не смог добиться ни один волшебник. Возможно, немаловажную роль в этом сыграла врожденная ненависть и презрение альбиноса практически ко всем окружавшим его людям, особенно если он их не знал. Вызвано это было бесконечными издевательствами над ним из-за его облика. Несмотря на то что все это осталось в прошлом и теперь смеяться над магом мог лишь умалишенный, характер альбиноса не претерпел никаких изменений. Исключение составляли лишь немногочисленные друзья, ради которых маг готов был на все, или же личности, искушенные в единственной страсти альбиноса — магии. Остальные же предпочитали держаться от неуравновешенного волшебника подальше.

— Я сказал — ПРОЧЬ! — взвыл Стефан, с трудом сдерживая рвущийся из тела жар.

Все лошади в стойлах испуганно заржали, почувствовав волну необузданной магии.

На свое счастье, конюх был не из тех, кого приходилось просить несколько раз или же долго уговаривать. Он мигом вскочил и опрометью бросился к выходу, даже не оборачиваясь.

— И вам доброй ночи, милейший. — Проводив взглядом улепетывающего мужчину, Фаргред посмотрел на тяжело дышавшего альбиноса. — Тебе стоит меньше нервничать, приятель, и разрядить гнев. Может, сожжешь что-нибудь?