Пятый персонаж. Мантикора. Мир чудес

Вы помните, что потом началось. Дениза приняла слова о «женщине, которую он знал», на свой счет и устроила страшный скандал. Она и ее влиятельные друзья привлекли к делу полицию, но Айзенгрим и его «Суаре иллюзий» уже улетели в Копенгаген, а полицейские объяснили разъяренной Денизе, что все это как-то туманно и неосязаемо и состава преступления не видно, хотя случай, конечно же, возмутительный, в этом Вы совершенно правы. Но я ничего этого не знал, потому что прямо тогда, в той самой ложе, меня свалил инфаркт. Очнулся я уже в больнице; врачи сказали, что меня доставила к ним некая иностранная леди.

Когда я достаточно окреп, чтобы читать, мне дали письмо, а вернее, к моему полному ужасу, открытку, где говорилось следующее:

Я очень сочувствую вам в вашем недомогании, вина за которое лежит на мне – если считать, что в таких делах бывают виноватые. Я не смогла устоять перед соблазном и надеюсь, что вы тоже не устоите: Бас и «Медная голова» ждут вас в Швейцарии в надежде отлично провести время, прежде чем Пятеро всех нас приберут.

С любовью,

Л. В.

А больше, директор, мне нечего Вам рассказать.

Санкт-Галлен

1970

Мантикора

I Почему я поехал в Цюрих

1

– Когда вы решили, что вам следует приехать в Цюрих, мистер Стонтон?

– Когда услышал свой крик в театре.

– В этот момент и решили?

– Кажется, да. Я, конечно же, после этого подверг себя обычному освидетельствованию, чтобы не оставалось никаких сомнений. Но могу сказать, что решение было принято сразу же, как только я услышал собственный крик.

– Обычному освидетельствованию? Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

– Конечно. Я говорю о том освидетельствовании, которое мы всегда проводим, чтобы определить причины своего поведения, степень своей ответственности и тому подобное. Все было предельно ясно. Я больше не контролировал свои действия. Нужно было принимать какие-то меры, и я должен был сделать это до того, как это придется сделать за меня другим.

– Расскажите мне еще, пожалуйста, о том эпизоде, когда вы закричали. Поподробнее, пожалуйста.

– Это случилось позавчера, то есть девятого ноября, приблизительно без четверти одиннадцать вечера в Театре королевы Александры в Торонто, где я живу. Я сидел в заднем ряду на галерке. Это само по себе уже было необычно. Шло представление под довольно помпезным названием «Суаре иллюзий» – выступал фокусник Магнус Айзенгрим. Насколько я понимаю, он широко известен среди людей, которые любят вещи такого рода. У него был номер, который он назвал «Медная голова Роджера Бэкона». Большая голова, похожая на латунную, но изготовленная из какого-то почти прозрачного материала, словно бы плавала посредине сцены. Не знаю уж, как это достигалось – наверно, с помощью каких-нибудь проводов. «Голова» изрекала то, что могло сойти за советы кое-кому из публики. Именно это и вывело меня из себя. Всякие рискованные глупости, скандальные намеки – супружеские измены, маленькие сплетни, глупая скабрезная чушь… Во мне нарастало раздражение из-за того, что подобная дребедень может быть кому-то интересна. Понимаете, это же было несанкционированное вторжение в частную жизнь, а иллюзионист вдобавок явно ощущал такое превосходство над всеми… просто шарлатан, который словно бы снисходит до серьезных людей! Я чувствовал, что завожусь, но, только услышав свой голос, я осознал, что вскочил и ору в сторону сцены.

– И что вы орали?

– А что, вы думаете, я орал? Я орал во весь голос – а голос у меня о-го-го, натренированный… Я орал: «Кто убил Боя Стонтона?» И тут такое началось!..

– Разразился скандал?

– Еще бы! Кто-то стоявший в ложе громко вскрикнул и рухнул, как сноп. Многие начали шептаться, а некоторые поднялись, чтобы увидеть, кто это кричал. Но они сразу же угомонились, как только «Медная голова» начала говорить.

– И что же она сказала?

– Мнения разнятся. В новостях передавали, будто бы «Голова» намекала, что это был целый заговор. Я только услышал что-то о «женщине, которую он знал… женщине, которую он не знал», а это могло относиться только к моей мачехе. Но я уже спешил на выход. На этом балконе очень крутой подъем к дверям, а я был возбужден, и мне было стыдно за то, что я сделал, потому я почти ничего и не услышал. Я хотел уйти до того, как меня узнают.

– Потому что вы и есть Бой Стонтон?

– Нет-нет-нет, Бой Стонтон был мой отец.

– И его убили?

– Конечно его убили. Вы что, не читали об этом? Это же не какой-нибудь там трущобный бродяга, зарезанный из-за нескольких сотен долларов. Мой отец был очень важной персоной. Не будет преувеличением сказать, что это была новость международного масштаба.