Пятый постулат

— А что, — спросил Весьямиэль с подвохом, — хозяева питейных заведений уже не народ?

— Народ, — осторожно ответила Маша.

— А девки эти от хорошей жизни по рукам пошли? — продолжал он. — Ты вот подумай головой своей рыжей: я им заработать позволяю, а так бы их хозяйка прибила за то, что без денег остались. Соображаешь? А я ведь щедрый…

— Да уж, очень! — не выдержала девушка. — Как заночевать, так "Маша, ты на конюшне спишь, а я по девкам, так дешевле станет!" Как еды купить, так "лошадям овса хватит, тебе вот луковка, сала шмат и хлеба полковриги, а я до трактира пройдусь, там вроде наливают…" Как-то ты очень уж избирательно щедр!

— Так ты соразмеряй потребности, — хмыкнул Весьямиэль, — кто ты — и кто я!

— Мы оба люди! — Маша вылезла из кустов, стряхнула с подола колючки. — А значит, и потребности у нас одинаковые!

— Да? — удивился мужчина. — Это какие же?

— Сперва потребности низшие — это голод, жажда, половое влечение и всякое такое, — начала перечислять Маша, упаковывая свои вещи в сундук, — потом другой уровень — это безопасность, постоянство условий жизни. Потом общение, связи, привязанности… дружба, в общем! Забота о других и внимание к себе. Затем самоуважение, уважение других, признание всякое, рост по работе. Ну и всякое самовыражение, в труде, конечно! Ну что ты опять смеешься?!

— А то, — проговорил сквозь смех Весьямиэль, — что у меня-то все эти потребности удовлетворены… кроме тех, которых мне и даром не надо, а ты даже с низшими никак не управишься!

— Но я… — произнесла девушка и тут же, видно, поняла, на что он намекает, потому что покраснела до ушей и больно стегнула ни в чем не повинную Зорьку вожжами. — Поехали уже! Ночью ты выступать собрался, что ли?

— А к вечеру даже и лучше, — хмыкнул Весьямиэль, нагоняя телегу. Разбой хоть и не шел в сравнение с его лучшими конями, но был совсем неплох. Теперь же, привыкнув ко всаднику, он и вовсе слушался каждого движения. Хороший конёк, быстрый, да и по росту ему, что немаловажно… — Никто наших рож не разглядит. О! Кстати сказать…

Не придерживая коня, он выпростал ноги из стремян, перескочил в телегу — Маша только взглянула мрачно на такое лихачество.

— Сиди смирно, — велел Весьямиэль, нашел средства, которыми пользовался для превращения в госпожу Миэль, и присел на облучок рядом с Машей. — Башкой не крути! Кому говорю, не крути!..

С подведенными и подкрашенными глазами Маша враз стала смотрелся иначе. Потом Весьямиэль подрумянил ей щеки, аккуратно, чтобы не пламенели, будто натертые бураком, просто подчеркнул линию скул, подправил линию губ…

— Брови бы тебе еще выщипать, — заключил он, оглядев творение рук своих, — но тут такое не принято. Как раз наоборот…

И он густо начернил Маше брови.

Девушка покорно сносила эти экзекуции, хотя была обижена на Веся. Уж верно, ему лучше знать, как выставиться актерами в этот раз!

— Красавица! — восхищено цокнул языком встречный возчик.

Маша потребовала у Веся карманное зеркальце, взглянула в него и ужаснулась: на нее смотрела чернобровая краснощекая девица с губками бантиком. Длиннющие ресницы угрожающими стрелами метились в сердца местных кавалеров, а голубые глаза смотрели сурово… Положительно, Маша ничего не понимала в местных канонах красоты!..

— Платье, платье пониже сдерни, — Весь потянул лиф вниз, получил по рукам, захохотал и снова подсунул Маше зеркальце.

Она посмотрела и зарделась пуще своих нарумяненных щек: охальник Весь выставил напоказ чуть не всё ее девичье достояние!

— Ты меня со своими девками гулящими не перепутал? — спросила она гневно.

— Тебя перепутаешь! — тот уже гарцевал на гнедом коньке, и по посадке сразу видно было — это не простой бродяга. — Те куда сговорчивее, и по рукам не бьют, если за сиськи хватаешь, а цену называют…

— Ты… — Маша так разозлилась, что не сразу придумала достойный ответ. — У тебя столько золота не будет, вот!..

— Ох, да что ты говоришь… — пропел Весь, оглядываясь. — А и правда, вечереет уже. Поехали-ка, лошадей у коновязи оставим, а сами пойдем, хоть на ночлег зашибем. Ты поняла, что делать?

— Что? — переспросила Маша.

— Стой в толпе, как можно ближе к площадке, — проинструктировал мужчина. — Как только я начну искать партнершу для смертельного номера, высунься. Вроде из любопытства. Тут я тебя и подцеплю. Можешь краснеть и отнекиваться, но к стенке будь любезна встать, иначе без ужина останешься. Всё ясно?

— Всё… — Маше уготованная ей на сегодня роль вовсе не нравилась, но куда было деваться? Денег правда осталось в обрез, припасов и того меньше, а в лесу уже дичи не наловишь, она тут пуганая, в силки не идет!

— Ну так иди, — шлепнул ее Весь. Вроде в шутку, но довольно-таки чувствительно. — Погуляй, пока я публику разогрею, далеко только не уходи. Услышишь, как я начну с ножами работать, подходи. Ты девка крепкая, в первые ряды мигом проберешься! Ясно?

— Ясно, — мрачно ответила Маша и пошла прочь от телеги, даже Зорьку не погладила.