Пятый постулат

— Сейчас узнаем, — усмехнулся ей в щеку Весь. — Ты иди на свое место. Сядь так, чтобы сразу вскочить, как я велю, тогда развернешься и без раздумий бей промеж глаз, всё равно, кто там окажется. А, нет. Книгу свою возьми, вроде почитать перед сном собралась. Так надежнее.

Маша медленно поднялась, взяла с телеги книгу, вернулась на место, сделала вид, что ищет какую-то главу, но на тексте не сосредотачивалась, до звона в ушах всматриваясь в полную шорохов лесную темноту. Вот, кажется, хрустнула ветка, вот раздался шелест, не вписывающийся в общих ночной хор… Их точно окружали! Но если бы не Весь, Маша бы ни за что ничего не заметила…

А потом все завертелось очень быстро: Весь вдруг взвился на ноги, как распрямленная пружина — Маша бы ни за что не подумала, что можно вот так прыгнуть с места, если бы не видела его уже на ярмарочных выступлениях! Что-то темное, с белыми развевающимися крыльями кинулось на него из темноты, но Маше некогда было приглядываться, она подскочила, развернулась, оказалась нос к носу с такой же страхолюдиной и с размаху огрела неизвестное страшилище книгой по голове. Эффект оказался вполне ожидаем: том-то тяжеленный, переплет со стальной окантовкой, а сил Маше не занимать. Чудовище закатило желтые глаза и осело ей под ноги. Не такое уж оно оказалось и крупное, чуть побольше Веся, наверное…

Она обернулась: тот уже разобрался с другим… вернее, другими нападавшими и теперь деловито вязал им руки их же собственными поясами.

— Что стоишь? — спросил он Машу. Судя по всему, его хандру как рукой сняло. — Помогай давай! Этот здоровый, что я, один должен его ворочать?!

Пришлось подсобить, перевернуть пленного, чтобы Весю было удобнее его связывать. Руками тот не ограничился, взял вожжи и всех троих связал за ноги. Видно, чтоб уж точно не удрали!

— Ну-ка, проснись, красавчик! — Весь бесцеремонно похлопал одного из бесчувственных страшил по щекам. Маша хотела было сказать, что так обращаться с пленными нехорошо, но не успела, мужчина велел ей: — А ты подбрось хворосту, не видно ничего толком!

Маша послушалась, костер вспыхнул ярче, и теперь стало совершенно очевидно: перед ними люди. То, что Маша приняла за белые крылья, оказалось волосами, довольно длинными (хотя и не настолько, как у Веся), а вот лица и руки у незнакомцев оказались черными. Точнее, темно-серыми, будто они в саже перемазались.

— Конспираторы, — презрительно произнес Весь, плюнул на палец и потер щеку нападавшего. — Морды перемазали, а волосы так и светятся! Хм…

Он немного озадаченно посмотрел на совершенно чистую подушечку пальца.

— Они просто чернокожие, — сообразила Маша. — В нашем мире тоже есть черные люди, и…

— Ты, женщина! — прохрипел очнувшийся пленный, тот самый, которого она огрела книгой. Он был здоровее других, потому и оклемался первым, наверно. А может, Весь со своими не церемонился: Маша уже поняла, что кулаки у него хоть и небольшие, но очень злые, а убить он и с одного удара может, если будет драться всерьез. — Не смей называть нас черными!

— А какие ж вы? — удивился Весь.

— Мы — тёмные, и это говорит не о принадлежности нашей к той или иной стороне силы, а лишь о нашей расе! — высокомерно ответил пленный, и Маша поняла, что они с Весем удивительно похожи. Не внешне, нет, но было что-то неуловимое в манере вести себя, в этой вот надменности…

— Чушь какая! — фыркнул тот. — Черные, белые, стороны силы… Ленту с одной стороной видел когда-нибудь, парень?

— Я видела! — гордо сказала Маша, вспомнив урок занимательной математики. Она, правда, забыла, как называлась та диковинная фигура, но у нее действительно была только одна поверхность!

Весь покосился на нее с некоторым удивлением, но ничего не сказал. Да и лекцию о сторонах силы для пленного продолжать не стал.

— Ну, кто вы такие, черномазые? — спросил он, ткнув здоровяка в бок.

Тот отвернулся и гордо промолчал. На лбу у него росла здоровенная шишка, и в профиль он уже напоминал носорога.

— Может, им просто обидно? — предположила Маша. — В нашем мире есть братский народ, который когда-то угнетали капиталисты, так у них тоже темная кожа. И они не переносят, когда их называют черными, потому что это напоминает им о веках рабства!

— О боги всемогущие… — вздохнул Весь. — Сама тогда разговаривай с этими… угнетенными!

— Уважаемый тёмный, — Маша подсела поближе к пленному. — Скажите, зачем вы на нас напали?

— Я не стану разговаривать с человеком! — брезгливо ответил тот.

Маша с Весем удивленно переглянулись.

— А сам-то ты кто будешь? — спросил мужчина, явно заинтересовавшись.

— Я эльф! — гордо ответил пленный, забыв об обещании не разговаривать с людьми. — Мы — высшая раса!

— Ах вон оно что… — промурлыкал Весь, приходя в неожиданно хорошее расположение духа. — Наслышан, как же… Жрецы Раш'яла в своё время неплохо позабавились с вашей братией!

— Что? — навострил и без того остроконечные уши пленный, но Весь повторять не собирался.