Пятый пункт. Межнациональные противоречия в России.

Да, если продолжить об эмигрантах: утверждения, что, приехав туда, люди получают какие-то преимущества, — ложны. Во-первых, есть подтверждающие эту ложность сгустки народной мудрости: «Там хорошо, где нас нет» и так далее. И потом вообще — любое приобретение означает одновременно и потерю, таков закон жизни и природы.

Не думаю, что кто-либо из людей, уехавших из России, даже до так называемой перестройки, действительно обрел какую-то ценность, ради которой стоило бы это сделать. Поскольку я многих знал очень близко, могу сказать, что никогда не уезжал ни один человек, так или иначе преуспевавший здесь. Считается, например, что Ростропович уехал вдруг, когда был в абсолютном фаворе. Но на самом деле он просто был ближайшим другом министра внутренних дел Щелокова (что, между прочим, несколько нарушает представление о том, кто такой был Щелоков). И уехал именно тогда, когда лишился своего покровителя, который делал для него все, что угодно, и в материальном отношении, и в идейном (в частности, допустил, что у него на даче жил Солженицын. Об этом подробно рассказано в ряде статей и мемуаров). Или, допустим, Виктор Некрасов. Он уехал тогда, когда потерял то огромное признание, которое сопровождало его после повести «В окопах Сталинграда» (за нее он получил Сталинскую премию).

Многим из тех, о ком я говорю, казалось, что в России они заслуживают гораздо большего признания, чем имеют, и что на Западе они его получат. Это оказалось ошибкой. Кстати, многие из них готовились, устраивали здесь какие-то акции, чтобы получить паблисити и на Западе им воспользоваться. Но потом это как-то «рассасывалось».

Но возьмем второй момент: чисто материальное благополучие. Я думаю, что и здесь человек по-настоящему ничего не приобретает. Материальное благополучие — вещь крайне относительная. Самое главное — это сравнение с тем, как живут другие. Да, нет никакого сомнения в том, что уровень жизни в западных странах в целом гораздо выше нашего. Но зато человек, который уехал на Запад и живет там так, как у нас живут наиболее обеспеченные люди, вдруг замечает, что есть люди, которые живут неизмеримо лучше. И представьте его ощущение, когда он не может позволить себе, как это делают многие окружающие его люди, допустим, пойти в определенный ресторан, отдохнуть на определенном курорте или въехать в определенный отель: ему пришлось бы выложить за день свой месячный доход. Причем что еще интересно? Я говорил, что Россия — это совершенно особый мир. И вот вам один поразительный пример. Если в него вдуматься, он способен ошеломить. Есть известный историк философии Арсений Гулыга. Лет пятнадцать назад в Гамбурге перевели его книгу о Канте, и он был приглашен туда. Он, конечно, обрадовался, поехал и захватил в подарок издателю большую банку зернистой икры, и вот, когда Гулыга передал ему эту банку, этот 60-летний человек заулыбался как ребенок, начал Гулыгу благодарить и сказал: «Наконец-то я попробую эту знаменитую икру». Когда Гулыга с изумлением спросил: «Вы никогда ее не пробовали?», тот ответил: «Мои доходы мне этого не позволяют». Ну, икра там стоит значительно дороже, чем у нас, но главное не в этом. Это совершенно иной образ жизни. У нас нельзя представить, скажем так, интеллигентного человека, который никогда не ел икры. Хотя она тоже стоила дорого.

Другая совершенно поразительная вещь. Я рассказывал о японцах. Когда мой знакомый Утимура и другой профессор, Кавасаки, привезли меня к океану, я вдруг понял: они до этого никогда на берегу океана не бывали. Когда я изумился и спросил: «Как же так?» — они объяснили, что это не было связано с их деловыми интересами. Они объездили весь мир, но на берегу океана не были! И были, кстати, им поражены. Потому что океан действительно отличается от моря так же, как море — от озера. Это совершенно другая стихия.

Так вот, представьте себе русского человека, который живет в 100 километрах от моря и никогда не бывал на его берегу. Эти, казалось бы, мелочи, показывают колоссальное различие в том, что сейчас любят называть словом «менталитет».

Русский человек, оказавшись на Западе в местном универсаме, поначалу действительно может упасть в обморок от открывшегося перед ним изобилия (я, правда, этим историям не очень верю). Это можно понять. Но когда человек действительно начинает жить на Западе, становится реальным эмигрантом, вдруг выясняет, что он обречен строением этого общества на то, что «выше головы» он не прыгнет.