Пятый свидетель

Следующие две недели промелькнули быстро, однако небезрезультатно. Мы пересмотрели свою стратегию и перевооружились. Я получил из независимой лаборатории — по бешеной цене в четыре тысячи долларов за срочность — подтверждение анализа ДНК и встроил эту сокрушительную улику в свой план защиты исходя из постулата, что даже при верности научного вывода невиновность моей клиентки допустима, чтобы не сказать вероятна. Классический ход защиты. Это послужит дополнительным и естественным измерением в гамбите с «соломенным чучелом». Я начинал верить, что это может сработать, и соответственно ко мне вернулась уверенность в себе. К тому времени, когда началось отложенное формирование жюри, я подзарядился уже кое-какой энергией и направил ее на отбор присяжных, которые могли бы поверить в новую историю, мной для них сочиненную.

Но на четвертый день выборов Фриман послала еще одну жесткую подачу, которая угодила прямиком мне в голову. Жюри было почти отобрано, и то был один из редких случаев, когда и обвинение, и защита остались одинаково довольны, хотя и по разным причинам. Ложа присяжных была хорошо укомплектована представителями рабочего класса, мужчинами и женщинами. Владельцами домов из семей, в которых доход получали оба супруга. Несколько человек имели дипломы об окончании колледжей, но университетского образования не было ни у кого. Настоящие, как говорится, люди из народа, что для меня было идеальным составом. Мне требовались те, кто в условиях обвала экономики жил на грани, испытывал страх в любой момент потерять свой дом и едва ли был способен воспринимать банкира как жертву, заслуживающую безоговорочного сочувствия.

В свою очередь, сторона обвинения скрупулезно расспрашивала каждого потенциального присяжного о его финансовом положении и искала прежде всего добросовестных трудяг, которые скорее всего не увидят жертву в человеке, самовольно прекратившем выплачивать свой ипотечный залог. В итоге к утру четвертого дня мы имели жюри, состоявшее из присяжных, против которых не возражала ни одна из сторон и из которых каждая рассчитывала вербовать своих солдат правосудия.

Удар последовал в тот момент, когда судья Перри объявил короткий утренний перерыв. Фриман мгновенно поднялась со своего места и попросила о небольшом совещании в его кабинете, чтобы обсудить только что возникший вопрос, касающийся вещественных доказательств. Она также попросила разрешить присутствие на совещании детектива Керлена. Перри удовлетворил ее просьбу и продлил перерыв до получаса. После этого мы проследовали в судейский кабинет: я — за Фриман, а она — за стенографисткой. Керлен шел последним. Я заметил, что у него в руке большой пакет из оберточной бумаги с красной пометкой «Улика». Пакет был объемистый, внутри, судя по всему, лежало нечто громоздкое. Биологические образцы всегда упаковывают в бумагу — пластиковые мешки задерживают внутри воздух и влажность, что может повредить биологическим материалам. Поэтому я уже знал, что Фриман сейчас взорвет у меня на голове еще одну дезоксирибонуклеиновую бомбу.

— Похоже, все начинается сначала, — пробормотал я себе под нос, входя в кабинет.

Судья обошел стол и сел в свое кресло, спиной к окну, выходившему на юг и открывавшему вид на холмы за Шерман-Оукс. Мы с Фриман — рядышком — напротив. Керлен придвинул себе стул от ближайшего стола, а стенографистка заняла место у правого торца судейского стола на табурете за треногой, на которой располагался ее стенотип.

— Все происходящее будет стенографироваться, — предупредил судья. — Мисс Фриман?

— Ваша честь, я попросила о немедленной встрече с вами и адвокатом защиты, поскольку предвижу, что мистер Холлер снова примется выть на луну, как только услышит то, что я собираюсь сказать, и увидит то, что я собираюсь продемонстрировать.

— Тогда давайте поскорее перейдем к делу, — поторопил Перри.

Фриман сделала знак Керлену, и тот начал отклеивать скотч на пакете с уликой. Я молчал, отметив про себя, что у него на правой руке резиновая перчатка.

— В руки обвинения попало орудие преступления, — деловито доложила Фриман, — и мы намерены приобщить его к уликам, а также предъявить для осмотра стороне защиты.

Керлен открыл пакет, сунул в него руку и извлек молоток. Это был молоток-гвоздодер с блестящей стальной головкой и круглым бойком. На конце полированной ручки красного дерева имелась черная резиновая нашлепка. Я заметил расщелину на ударной поверхности в месте, соответствующем 12-часовому положению стрелки, и вспомнил, что все это точно соответствует описанию вмятин на черепе жертвы, перечисленных в отчете о вскрытии.

Едва сдерживая ярость, я встал и отошел от стола.

— Послушайте, — сказал я с негодованием, — вы что, издеваетесь?

Глядя на дальнюю стену, увешанную полками, на которых Перри хранил своды законов, я постоял немного, возмущенно упершись руками в бока, после чего вернулся к столу.