Пятый свидетель

— Привет, босс, — сказал он тихо, словно его обычный трубный голос мог причинить мне боль. — Как живешь-можешь?

Окончательно очнувшись, я закашлялся, и это вызвало пароксизм боли в мошонке.

— С поворотом на сто восемьдесят градусов влево.

Он улыбнулся, решив, что я брежу. Но сознание у меня было достаточно ясным, чтобы помнить, что это его второй визит и что во время первого я просил его кое-что выяснить.

— Который час? Я теряю счет времени от того, что все время сплю.

— Десять минут одиннадцатого.

— Четверг?

— Нет, утро пятницы, Мик.

Значит, я проспал больше, чем думал. Я попытался сесть, но всю левую часть тела окатила волна жгучей боли.

— Господи Иисусе!

— Ты в порядке, босс?

— Что-нибудь разузнал для меня, Циско?

Он встал и подошел к кровати.

— Не все, но продолжаю работать. Я заглянул в полицейский протокол. Там информации не густо, но сказано, что тебя нашла бригада ночных уборщиков, которая явилась на работу около девяти вечера. Они обнаружили тебя лежащим на холодном гаражном пандусе и вызвали полицию.

— Девять часов — это вскоре после нападения. Они ничего больше не видели?

— Нет, не видели. Если верить протоколу. Я собираюсь сегодня вечером сам их порасспросить.

— Хорошо. А что в конторе?

— Мы с Лорной проверили все предельно тщательно. Похоже, внутри никто не побывал. Ничего не пропало, насколько пока можно судить. А ведь контора оставалась всю ночь незапертой. Думаю, их целью был ты, Мик, а не офис.

Поступление лекарства через капельницу регулировалось системой, которая отпускала сладкий сок обезболивания в соответствии с импульсами, поступавшими от меня через компьютер, находившийся в соседней комнате и запрограммированный кем-то, кого я никогда не видел. Но в тот момент этот виртуальный благодетель был главным действующим лицом моей жизни. Я ощутил холодное покалывание усилившейся струи, которая через руку вливалась мне в грудь, и замолчал, ожидая, когда успокоятся кричащие окончания моих нервов.

— Что ты думаешь обо всем этом, Мик?

— У меня в голове пустота. Я же сказал тебе: они мне неизвестны.

— Я не о них. Я о том, кто их послал. Что подсказывает тебе печенка? Оппарицио?

— Это, конечно, одна из вероятностей. Он знает, что мы у него на хвосте. Да и если не он, то кто?

— А как насчет Дэла?

Я покачал головой.

— Ему-то зачем? Он уже украл у меня договор и заключил сделку. Зачем после этого избивать меня?

— Может, просто чтобы осадить. Может, чтобы добавить проекту интриги. Так она приобретает дополнительное измерение — новый аспект.

— Это кажется натяжкой. Мне больше нравится версия с Оппарицио.

— Но зачем это ему?

— Зачем-то. Чтобы осадить, как ты говоришь. Предупредить. Он не хочет выступать свидетелем и барахтаться в дерьме, которое, как ему известно, у меня на него имеется.

Циско пожал плечами:

— Я все же не уверен.

— Вообще, кто бы это ни был — не важно. Меня это не остановит.

— Что конкретно ты собираешься делать с Дэлом? Он ведь украл договор.

— Я думаю об этом. К тому времени, когда выйду отсюда, у меня будет план насчет этой резиновой спринцовки.

— Когда это может случиться?

— Наверное, после того, как они решат, ампутировать мне левое яичко или нет.

Циско скривился так, словно я говорил о его левом яичке.

— Да, я тоже стараюсь об этом не думать, — сказал я.

— Ладно, тогда давай дальше. Что насчет тех двоих? Значит, это были два белых парня чуть-чуть за тридцать, в кожаных летных куртках и перчатках. Что-нибудь еще вспомнил?

— Не-а.

— Никакого местного или иностранного акцента?

— Насколько помню, нет.

— Шрамы, прихрамывание, татуировки?

— Во всяком случае, я ничего такого не заметил. Все произошло слишком быстро.

— Знаю. Как думаешь, ты сможешь их узнать по каталогу?

Он имел в виду полицейский каталог паспортных фотографий.

— Одного смогу. Того, который со мной разговаривал. На другого я почти не смотрел. А как только он мне первый раз врезал, я уже вообще ничего не видел.

— Понятно. Над этим я еще поработаю.

— Что еще, Циско? Я начинаю уставать.

В подтверждение я закрыл глаза.

— Ну, Мэгги просила меня позвонить, когда ты очнешься. Ей не везло: каждый раз, когда они с Хейли приходили сюда, ты был без сознания.

— Можешь позвонить. Скажи, чтобы разбудила меня, когда они придут. Я хочу видеть дочку.

— Ладно. Скажу, чтобы она привезла Хейли после школы. А пока Баллокс просит разрешения принести тебе на утверждение и подпись ходатайство об отсрочке, которое она хочет подать до конца сегодняшнего дня.

Я открыл глаза. Циско перешел на другую сторону кровати.

— О какой отсрочке?

— Об отсрочке вступительных слушаний. Она собирается просить судью отложить их на несколько недель в связи с твоей госпитализацией.

— Нет.

— Мик, сегодня пятница. Слушания — во вторник. Даже если тебя выпустят отсюда к тому времени, ты будешь не в том состоянии, чтобы…

— Она справится сама.

— Кто? Баллокс?!

— Да, Дженнифер. Она умница. И вполне сумеет это сделать.

— Она умница, но еще зеленая. Ты в самом деле хочешь, чтобы человек только что со школьной скамьи выступал от имени защиты на вступительных слушаниях по делу об убийстве?