Пятый уровень

— А тебя, боец, предупреждаю особо, — каким-то противным, мурлыкающим голосом проговорил Квашеный. — Я повторяться не люблю, ты же знаешь.

Тут Тим увидел, что он держит Серегу за ворот тенниски, нахально накручивая ее на палец.

— А мне твои предупреждения… сам знаешь, — хрипло отозвался Серега.

Квашеный сделал быстрое неуловимое движение и ударил Серегу локтем в висок. Потом, рисуясь, сделал ложный замах и провел прямой правый. Послышался неприятный звук, словно наступили на кулек с воздушной кукурузой. Серега отступил на шаг, потом еще…

— Стой, где стоял, Квашеный! — заорал Тим, с трудом поднимаясь на ноги.

Он рассчитывал, что тот оглянется на него, и тогда Серега сможет влепить ему от души. Но Серега, видно, что-то не понял. Он продолжал отступать дальше и дальше, закрыв руками лицо. Квашеный удивленно взглянул на Тима, сплюнул и вразвалку направился к нему.

Тим пригнулся и нащупал рукой короткий арматурный прут. Краем глаза он заметил, что Барбус выдохся, опустил свой шланг, и его в тот же миг опрокинули на асфальт. Пачка, который минуту назад прятался за чужими спинами, теперь старался больше всех… Димка Смольский, так и не оправившись от первого удара, отполз к траве.

— Отчаянный, да? — В пустых бесцветных глазах Квашеного отражался облупленный дорожный знак «STOP».

— Да уж неквашеный в любом случае, — как можно спокойнее сказал Тим.

— И что ты собираешься этой штукой делать? — Квашеный кивнул на арматуру.

Внезапно откуда-то донеслось:

— Эй там, полегче… оглоеды!

Тим осторожно глянул в сторону. Несколько водителей и служащих заправки все это время с интересом наблюдали за схваткой. На некоторое время даже прекратилась отгрузка бензина. Теперь публика, видно, заволновалась, почувствовав, что дело заходит слишком далеко.

— Брось железку, малец! — крикнул какой-то усатый водила. — А не то вас всех быстро к ногтю… Ну — кому говорено?

Усатый перешагнул через бензиновый шланг и направился в их сторону. Тим ругнулся про себя и швырнул арматурину как можно дальше. Квашеный улыбнулся. Он лихо цвыркнул сквозь зубы на Тимин ботинок, развернулся и пошел прочь.

— Айда. Оставьте этого заморыша, — он кивнул своим ребятам на распластанного на асфальте Барбуса, — в другой раз добьем…

Когда каюк-компания приблизилась к шоссе, Квашеный обернулся и громко сказал:

— Все-таки зря вы не скинулись на пиво, засранцы. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ЗРЯ.

Глава 8

Если бы случилось так, что дети сами выбирали себе мам, то Тим, естественно, выбрал бы свою маму.

Ну, а если бы его мама оказалась уже занята (Тим не сомневался, что ее акции пользовались ажиотажным спросом), то он выбрал бы Ларису Васильевну — маму Аллы Рассолько.

Лариса Васильевна — заведующая в поликлинике. Ей всего тридцать два года, а выглядит она еще моложе. Тимин папа как-то сказал, что она похожа на теледиктора Татьяну Миткову, и мама странно так посмотрела на него, и они долго после этого не разговаривали. У Ларисы Васильевны легкий характер, она не давит на психику, как остальные взрослые. Запретных тем для нее не существует, и в трудную минуту к Ларисе Васильевне можно обратиться с любым вопросом. Тим своими ушами слышал, как она произнесла в разговоре слово «пенис», причем сказала просто, не хихикая, не прикрываясь ладошкой, — она в самом деле считала, что пенис надо называть пенисом, а папу Леши Морозова (который по пьяни гоняется за сыном с электрошокером) — органическим олигофреном.

— Здравствуйте, мальчики, — сказала Лариса Васильевна, увидев Тима и Серегу.

Она была одета в спортивный костюм с каким-то сногсшибательным австралийским рисунком, — видимо, совершала вечерний моцион.

— Здравствуйте, — вяло поздоровался за обоих Тимофей.

Они с Серегой брели домой с заправки, угрюмо рассматривая асфальт под ногами, напоминающий изъеденный кратерами лунный ландшафт. За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова.

— Подождите-ка…

Взгляд Ларисы Васильевны задержался на баклажанно-лиловой Серегиной физиономии.

— Вы подрались с кем-то?

Серега поднял на нее глаза и снова молча уткнулся в землю.

— Чепуха, Лариса Васильевна, — отмахнулся Тим. — В нашем возрасте даже полезно…

— Не говори ерунды, — сказала Лариса Васильевна.

Она подошла к Сереге, приподняла его лицо за подбородок и заставила его смотреть себе в глаза.

— Как мама себя чувствует? — неожиданно спросила она.

Серега вздрогнул.

— Спасибо, — тихим, каким-то чужим голосом ответил он.

— Мне не нужно навестить ее?

Лариса Васильевна не давала Сереге опустить глаза.

— Нет, не надо…

— Я не хотела бы, чтобы ты расстраивал ее еще больше, — негромко произнесла она.

До Тима вдруг дошло, что у нее с Серегой какой-то сугубо личный разговор и что ему следует отойти в сторонку. Тим отступил к краю тротуара и уселся прямо на траву, прислонившись спиной к боку застывшего на газоне «жигуля». Интересно, а у Роберта Планта в молодости были такие знакомые, как Квашеный? Или как Пачка?..