Пятый уровень

Прошло, наверное, больше часа. Попыток выломать дверь я не предпринимал. Хоть возможность, безусловно, была, но до того, чтобы пойти по головам здешних обитателей, я ещё не созрел. Да и вовсе не стоило переоценивать свои силы, вспоминая разъярённую бабку и толпу бомжей. Вновь без толку проверив телефон, я понял, что мне надо отлить, и, раз ничего другого не оставалось, отошёл в противоположный угол, чтобы не сидеть потом в собственной луже. Уже начав своё дело, за спиной я услышал стук. Я нервно дёрнулся, оглянувшись и незапланированно сильно облив стену. А увидев, что происходит, я так рванул молнию ширинки, что прищемил всё, что можно.

Крышка гроба приподнялась, сдвинулась словно в нерешительности и вновь опустилась, а затем с шорохом поехала вбок. «Как там было в страшилке? Мальчик залез под стулья, и его не нашли?» Крышка с грохотом упала к моим ногам, и из гроба поднялся, принимая сидячую позу, абсолютно голый мужчина.

«Это он! Тот самый бомж с костяной дубиной!» Не знаю, как я опознал его – наверное, по клочковатой чёрной бороде. Вот только теперь он не был похож на обычного бомжа – пусть и запущенного, но живого человека. Нет, сейчас он полностью соответствовал своему ложу: его тело было абсолютно серым, каким-то рыхлым и пористым – будто покрыто пеплом, и совершенно иссушенным, с четко выступившим рисунком костей. Там, где были суставы, ткани сморщились и неестественно обвисли, будто сильно растянутые меха.

«Милая парочка они с бабкой!» – пронеслась в мозгу шизоидная мысль, когда зловещая фигура медленно повернулась в гробу и неуклюже перекинула ногу через его край. Под весом встающего тот качнулся, грозя опрокинуться, но оживший труп неожиданно лихо спружинился и спрыгнул на пол. На меня уставились мутные, подёрнутые белой плёнкой мёртвые глаза. Я попятился и упёрся в стену, чудом успев шмыгнуть вбок.

Это тело не кричало, как бабка, а просто методично бросалось, широко загребая руками и не меняя сосредоточенно-каменного выражения на лице. Невероятно, но я успевал уклоняться, ускользать в последний момент, перелетая от стены к стене, врезаясь в них, отталкиваясь, разворачиваясь, шустро юркая вбок. Оказавшись отгороженным от противника гробом, я отчаянно пнул его в торец, снося с табуретов.

Гроб ударил восставшее тело в пах, но это не принесло ожидаемого эффекта. Мумия осела, но тут же вскочила на ноги, легко стряхнув с себя деревянный ящик. Я успел наклониться и схватить в обе руки по табурету, крепко сжав угловатые ножки и выставив их сидушками вперёд, как щит. Немного помешкав, мертвец широко шагнул, легко преодолев препятствие в виде сваленного на пол гроба, и вновь кинулся ко мне. Решив больше не церемониться, я оставил один табурет для защиты и, качественно замахнувшись, вторым со всей дури долбанул его по башке.

Снести её я не смог, даже с ног мертвеца не сбил. Но «неизгладимой отпечаток» всё же оставил: кожа на его щеке содралась, показав месиво вялых, бледных, словно варёных мышц. Мертвец скособочился и замотал головой, «перезагружаясь», а потом опять метнулся вперёд, вырвал у меня табурет и разбил его в щепки о стену. Я со всей сил вцепился в тот, что остался у меня, и нацелил его на врага.

Продолжения ждать не пришлось. Тело тут же схватило его и дёрнуло на себя, да с такой силой, что от падения меня спасла лишь удачно выставленная вперёд нога. Тогда я отчаянно потянул табурет обратно, повисая на нём всем телом, не желая расставаться с последним оружием и ещё надеясь вывести противника из равновесия.

Только не вышло: подключив вторую руку, мертвец надавил на мой щит, резко толкая меня назад и выбивая землю у меня из-под ног. Я упал на колено, тоже изо всех сил наваливаясь на табурет, борясь с чудовищным давлением сверху. Буравя меня глазами, мертвец шагнул ещё ближе, надавливая сильнее. Не выдержав, я рухнул назад, больно подвернув ногу и шкрябнувшись о косяк затылком. В голове зазвенело, и я криво сполз на пол. Чудовище нависло надо мной, продолжая давить. Ножки табурета больно врезались мне в грудь, дыхание перехватило, и показалось, что я теряю сознание, окутанный ужасным запахом гнилого мяса под взглядом титанически-спокойных глаз. «Вот и конец…»

Вдруг что-то оглушительно звякнуло, и свет погас. Давление на грудь прекратилось, и каким-то седьмым чувством я понял, что в комнате нахожусь один. Глубоко, судорожно вздохнув, я выпустил из рук невесомый теперь табурет, дрожащей ладонью нащупал пол, оттолкнулся от него и сел. Всё ещё не решаясь расстаться со своим оружием, я с сомнением потрогал затылок, обнаружив там большую шишку и влажную едкую ссадину. Перекатившись на корточки, я поднялся и стал тупо озираться во тьме. Хотел было вынуть телефон и попробовать его включить, но услышал знакомый щелчок замка и вскочил на ноги, готовый ко всему.