Пятый всадник

Самая частая проблема, с которой ко мне обращались, звучала как «Я что-то нажал – и все исчезло». В основном я устранял это быстро. И лучше так, чем курьером с рюкзаком «Ramblex-еды».

Дома я так же занимался фрилансом. Рейтинг мой постепенно рос, и удалось немного поднять бабла на заказах. Не сын маминой подруги, но кое-что.

И дома, уложив Настю спать, и на работе, отбившись от всяких бухгалтеров, я смотрел стримеров. Начал с летсплеев – прохождений новых игр. На сами игры уже не было времени, да часто и желания. Да и сами игры к тому времени испортились. Слишком много в них стало всякой SJW-тематики.

Ты, мой читатель-варвар, скорее всего не знаешь, что это такое. Вот и радуйся, что не знаешь.

В детстве мне сильно нравились всякие постъядерные похождения, хотя новые Фоллауты (все после «New Vegas») – тот еще отстой.

Прикольно. Расписался, старый дурак. Кому я это пишу? Если это и попадет кому-то в руки, то только тому, кто компьютера в глаза не видел. А из игр знает только карточного «Дурака». Обычного, с засаленными или вовсе нарисованными от руки картами.

Так вот я, уже админ и с бородой, решил тряхнуть стариной и вспомнить прошлое. И как-то раз мне подвернулся канал про выживание. Не в играх. В реале. В экстремальных условиях. В джунглях, в горах, в пустыне, в тундре, в российском городе бомжом, в тюрьме, да где угодно.

Я начал больше читать. Не художку… хотя пару шедевров осилил. Начал читать и нон-фикшн. Почитал форумы (полумертвые, потому что время форумов уже прошло). Почитал группы во Вконтакте. Guns.ru почитал. Даже хотел написать нескольким авторам книг про мир оживших мертвецов, но постеснялся. Где я и где они? Мне они казались просто богами, настолько разбирались во всем. А я в армии автомат всего раз десять держал, но ружье я бы себе не доверил. На природе я тоже чувствовал себя очень хреново. И сомневался, что сумел бы хоть чему-то предков научить, если бы довелось мне стать попаданцем во времена князя Владимира.

Но выживательство меня затянуло. Я начал с видео, но как-то к одному видео были приложены ссылки на источники. И я «залип», читая все более и более серьезные материалы. С таблицами, формулами, цифрами. Даже кое-что, что не было доступно публике. Что выложили люди или пересылали на свой страх и риск.

И в какой-то момент у меня щелкнуло. Я понял, что это не игрушки. Я понял, к чему все идет.

Это был страшный момент. Примерно как когда врач говорит тебе жуткий диагноз. Ты можешь не верить. Ведь ты еще живой, за окном светит солнце, ты вроде бы стоишь на ногах и у тебя ничего не болит. Но болезнь уже в тебе. И ты можешь отрицать и плюнуть на все, жить как жил. Но тогда ты умрешь. Пусть не сейчас, но быстро. А если будешь лечиться и бороться… может быть, победишь.

Оптимисты еще верили правительству и президенту («Все хорошо, прекрасная маркиза…»), а умные люди уже понимали, что пациент скорее мертв, чем жив.

Вопрос был только в сроках.

Мне открылся целый иной, параллельный мир. И пока другие брали в кредит новый «Айфон» или 4к 3-D телевизоры со стерео-очками и радовались жизни, люди из этого мира (по их словам) под шумок приобретали оружие, запасали тушенку, делали нычки. Выбирали маршруты будущей эвакуации из обреченных городов-миллионников и отрабатывали ее на практике, устраивали заимки в глухой тайге со складами всего необходимого для автономной жизни. Наиболее упертые даже рыли подземные убежища.

Самым разумным и спокойным пик кризиса виделся как скачкообразный рост цен, всплеск безработицы и гиперинфляция, вроде «лихих девяностых», умноженных на два. И к этому готовились. Другие готовились к глобальному конфликту с применением ядерного оружия, оккупации и гражданской войне. Самые запущенные случаи носились с идеей полной автономности от гибнущей цивилизации. Готовились переселиться на землю, добровольно отказаться от благ цивилизации и устроить себе натуральное хозяйство по типу доиндустриального.

Были еще движения типа «Звенящих кедров Сибири» и последователей бородатого хлебопромышленника Стерлядникова, выступавшие за то, чтоб все русские создавали православные родовые поместья и уезжали из городов, которым скоро настанет крышка. Примерно за то же самое топили двинутые экологические фанатики в других странах. Читая их откровения, я понимал, что у меня все еще не зашло так далеко.

Несмотря на мой интерес, что-то в их писаниях меня оттолкнуло. Может, личности некоторых из них, откровенных фриков и чудаков.

Я никогда не чувствовал призвания к земледелию. А ко всей этой параноидальной публике раньше относился как к нудистам. То есть как к людям, которые все время нудят, потому что у них слишком много свободного времени. Я думал, что не для того выгрыз зубами диплом и все корочки, не для того учился быдлокодить и эникеить, чтоб ковыряться в навозе и копаться в земле.