Пятый жребий Богородицы

– Что ж, можно составить некоторое собирательное повествование об этих экскурсиях. Вот первое воспоминание, – он прочитал из блокнота, – «В пещеры водил отец монах. Копеечку положишь в кружечку и ведет. Сам впереди, мы за ним, в одной руке свеча толщиной в три пальца, другой держишься за сарафан или рубаху впередиидущего. Одна отпустила и отстала. Монах и кричит: – Стойте на месте, поведу другую артель и возьму». Вот второе. «Перед образами останавливались и молились. В одном месте окно небольшое было с цветным стеклом, за ним видно как бежит вода – метрах в пяти. Отец монах, что это там? Саровка течет». Далее делаем заметки, он отчеркнул карандашом в блокноте, – Сам проход песчаный, шириной в метр, высота в рост человека. Монахи говорят – рыл его князь Сараклыч. Но мы с вами знаем, что Сараклыч – это название города «Золотая Сабля». От основного хода были ответвления, на некоторых были двери. В одной из келий, что под соборной площадью, на деревянном столе лежали металлические вериги, желающие могли их приложить к своему телу. Влажности большой не ощущалось, воздуха хватало всем. В качестве предположения, могу сказать – эта подземная коммуникация была сделана где-то самое раннее в начале XIX века, а комплекс «Ближняя пустынка» выполнял роль сторожевого поста у тайного хода. Так что для нас это большого интереса не представляет. Но вот была еще подземная церковь. Вы о ней что-либо слышали брат Владимир?

– Слышал, – откликнулся страж Голгофы, – О ходе богослужения в подземной церкви известно – до 1852 года. Вторая ранняя литургия по зимам правилась в пещерной церкви, и для удобства, в 1812 году отцом Нифонтом была построена лестница от угла северо-восточной башни к устью пещер. О том, что видели наши предки при посещении пещерной церкви, можно судить по описанию, составленному в 1854 году. Паломников, вступавших в устье подземных галерей, встречал образ Божией Матери, написанный маслом на железе, мерою в 1 аршин. Далее при разделении ходов по пещерам располагалась икона Святителя Николая, на доске. Перед входом в церковь на левой стене – три иконы размером в 1 аршин – Двунадесятые праздники, Дмитрия митрополита Ростовского и Антония с Феодосием Киевопечерских. При входе в саму церковь перед богомольцами вставали два каменных столпа, поддерживающие своды храма. На правом располагалась икона Спасителя, на левом Божией Матери, написанные маслом по железу, в киотах железных, окрашенных голубою краской. Перед ними всегда горели две медные лампады. За столпами располагался предалтарный иконостас, освещаемый еще четырьмя лампадами. Левый верхний угол иконостаса был немного срезан сводом пещеры, а сам подбор икон – довольно редкий – заслуживает описания. Все они выполнены на железе, в греческой манере. По правую сторону Царских дверей иконы размером в 1,5 аршина. Первая икона Господа Вседержителя, вторая – Печерской Божией Матери со всеми Киевопечерскими чудотворцами. Третья – на южной двери – преподобного Иоанна многострадального. Вверху, над этими иконами, в трех клеймах, вылитых из олова и окрашенных желтою краской иконы святых Апостолов: в первом – Симона Зилота и Иуды, во втором – Филиппа и Андрея, в третьем Иакова и Матвея. Внизу, в трех тумбах, изображены – преподобный Антоний молящийся в пещере, преподобный Феодосий в пещере и икона Опаление змием головы преподобного Иоанна-многострадального. По левую сторону от Царских дверей иконы той же меры и письма. Первая – Божия Матерь с «предвечным младенцем». Вторая – Николая чудотворца, Андрея Критского и преподобного Феофана. На северной двери икона преподобного Пимена многоболезненного. Вверху в двух клеймах оловянных изображены Апостолы: в первом Петр и Иаков, во втором Павел и Иоанн. Внизу в трех тумбах три иконы – Марка гробокопателя, преподобного Иеремии, молящегося в пещере и пострижение Ангелом в схиму преподобного Пимена многоболезненного.

– Отлично! – воскликнул генерал, – Значит это еще одно Святое место, связанное с именем Богородицы?

– Да! – ответил Владимир.

– И оно соединяется с первым системой подземных ходов?

– Да!

– А нет ли там ходов еще куда? – спросил Пилигрим.

– Есть…, – согласился монах, – В Санаксарский монастырь…

– Стоп! – поднял руки вверх генерал, – Время позднее. Всем спать. Потом думать. И только потом, к вечеру, милости прошу к нашему шалашу. Все. Это приказ. Приказы не обсуждаются.

Могила адмирала Ушакова (Санаксарский монастырь)

Мозговой штурм продолжили вечером третьего дня. Стол был, как всегда, по-русски щедр и хлебосолен. Брат Владимир, тем не менее, придерживался поста, ожидая Рождества Христова. Борисыч не препятствовал ему, но буркнул под нос, что они старые атеисты и переделывать их поздно. К вечернему застолью, каждый приготовил маленький сюрприз из тех сведений, что добыл за день.