Пиччинино

— Чтобы помогать отцу в его работе, а при случае помочь и родной стране. Но на него и на его отца уже послан донос. Кардинал еще не потерял память, он ничего не прощает. Аббат Нинфо вот-вот начнет действовать от его имени.

— Чего же они ждут?

— Не знаю, чего еще ждет кардинал, чтобы умереть, но могу сказать, что аббат Нинфо ждет смерти кардинала.

— Для чего?

— Чтобы захватить его бумаги, прежде чем успеют опечатать их и предупредить наследницу.

— А кто его наследница?

— Княжна Агата Пальмароза.

— Ах да! — промолвил бандит, приподнявшись. — Говорят, красивая женщина!

— Это к делу не относится. Но понимаешь ты теперь, почему так необходимо удалить Нинфо, почему нельзя, чтобы он оставался при кардинале в последние его минуты?

— Чтобы не дать ему захватить документы — вы это уже сказали. Он может лишить княжну Агату законных прав, похитив завещание. Для нее это дело серьезное. Она очень богата, эта синьора? Ее отец и дядя были исполнены верноподданнических чувств, за что правительство оставило ей все имущество и не разоряет ее принудительными поборами.

— Она очень богата, следовательно, дело это для тебя очень выгодно, ибо она так же щедра, как и богата.

— Понимаю. И потом она так красива!

Настойчивость, с какой Пиччинино все время возвращался к этой мысли, заставила Микеле задрожать от гнева; дерзость бандита казалась ему непереносимой; но фра Анджело отнесся к этому спокойно; он считал, что Пиччинино под маской галантности хочет только скрыть свою алчность.

— Итак, — продолжал бандит, — охрана вашего брата и вашего племянника — это дело попутное, главная же моя задача — это спасти наследство, причитающееся синьоре Пальма-роза, похитив подозрительную личность, аббата Нинфо. Я правильно вас понял?

— Да, ты правильно меня понял, — ответил монах. — Синьоре нужно заботиться о своих интересах, а мне — о своих близких. Вот почему я посоветовал ей обратиться за помощью к тебе и взялся передать тебе ее просьбу.

Пиччинино на минуту, казалось, задумался; потом вдруг, откинувшись на подушки, разразился громким хохотом.

— Вот так история! — воскликнул он сквозь смех. — Да лучшего приключения в моей жизни еще не было!

XXV. КРЕСТ ДЕСТАТОРЕ

Этот приступ веселости, показавшийся Микеле крайне дерзким, наконец встревожил монаха, но, прежде чем он решился осведомиться о его причине, Пиччинино перестал смеяться, столь же внезапно, как и начал.

— Дело проясняется, — сказал он, — но одно остается непонятным: почему Нинфо ждет смерти кардинала, чтобы донести на ваших родных?

— Он знает, что им покровительствует княжна, — ответил капуцин, — она так дружелюбно, с таким уважением относится к старому, честному мастеру, который вот уже год как работает у нее во дворце, что готова заплатить подлому аббату, лишь бы тот прекратил свои преследования. А он, вероятно, считает, что после смерти кардинала судьба благородной синьоры окажется полностью в его руках и в его власти будет разорить ее, чтобы поживиться за ее счет. Так не лучше ли, чтобы княжна Агата, эта истая сицилийка, спокойно унаследовала бы богатство кардинала и щедро наградила за услугу такого храбреца, как ты, чем выбрасывала деньги на подкуп такой ядовитой гадины, как Нинфо?

— Вы правы; но где порука, что завещание еще не выкрадено?

— Мы знаем из верного источника, что этого еще не успели сделать.

— Мне необходимо знать это точно. Я не хочу действовать впустую.

— А тебе разве не все равно? Ведь ты в любом случае получишь награду.

— Послушайте, фра Анджело, — сказал Пиччинино, приподымаясь на локте, и его томные глаза вдруг гордо блеснули, — за кого вы меня принимаете? Вы, кажется, забыли, кто я. Разве я наемный убийца, которому платят сдельно или поденно? До сих пор я всегда считал себя верным другом, человеком чести, преданным родине партизаном и гордился этим, а вот теперь вы, видимо краснея за своего прежнего ученика, разговариваете со мной как с продажной тварью, готовый на все ради горсточки золота? Прошу вас, опомнитесь! Я такой же мститель, каким был мой отец; и если я действую иными способами, если, отдавая дань времени, я чаще прибегаю к хитрости, чем к отваге, дух мой тем не менее остается гордым и независимым. Если я приношу больше пользы, нежели нотариус, адвокат или врач, если к моей помощи чаще обращаются и я дорого беру за услуги или оказываю их даром, смотря по тому, кто в них нуждается, я тем не менее люблю это дело и не роняю своего достоинства. Я никогда не стану тратить времени и труда ради одних денег, если не могу выполнить того, о чем меня просят; ибо главарь не рискует бесполезно жизнью своих людей, так же как честный врач прекратит свои посещения, поняв, что не может больше помочь больному; так и я, отец мой, отказываюсь от вашего предложения, ибо оно противно моей совести.

— Не стоило труда говорить мне все это, — спокойно ответил фра Анджело, — я знаю, кто ты, и не стал бы унижаться, прибегая к помощи человека, которого не уважаю.

— Тогда, — продолжал Пиччинино, все больше раздражаясь, — почему вы мне не доверяете? Почему открываете мне только часть истины?