Пиджин-инглиш

— Подготовился? Почистил зубки? Да нет, я шучу. Ты такой чистенький. Сладкий мой мальчик.

Микита собиралась научить меня целоваться. Она перецеловала взасос чуть не сотню парней и полностью в теме. Если я научусь правильно целоваться, Поппи никогда не бросит меня ради другого.

Не хочу, чтобы Поппи меня бросила. Она должна быть моей навсегда. Буду защищать ее от бед, как тогда с осой. Поппи такая благодарная. Когда она мне улыбается, в животе становится тепло и щекотно.

Вот ведь фигня, надо стоять смирно. Забыть, что терпеть не можешь Микиту, и вызвать в памяти ее пышный зад, большие груди и пухлые губы. Она как тренажер.

А Лидия смеялась. Ей понравилось.

Лидия:

—  Хочу любовника

Не Казанову.

Я:

— Да отстань ты!

Лидия:

—  Каждый день отдадим любви.

Ты будешь мой любовник [17].

— Заткнись! Слушать тошно!

Микита:

— Стой смирно, сочный мой. Расслабься.

Микита уселась на меня сверху и притиснула к дивану. Захочешь — не выскочишь, в ней целая тонна. Облизала губы. Рыба рыбой, огромная, жуткая. Я закрыл глаза, чтобы дело пошло быстрее.

Микита:

— Открой ротик чуть пошире. Успокойся. Тебе понравится, обещаю.

Все происходило жутко медленно. Микита пододвигалась все ближе, я чувствовал. Тепло ее дыхания касалось моего лица, грудь скользила по руке. И тут она как поцелует меня прямо в губы. Поцелуй оказался такой нежный. Все шло совсем неплохо, пока она не пустила в ход язык.

Я:

— Нннтыничегоненннговориланннпроннязык!

Микита замерла. Я смог вдохнуть.

Микита:

— Что это было?

Я:

— Ты ничего не говорила про язык!

Микита:

— Но все тащатся от моего языка! Учись, как надо целоваться по-настоящему, а то смысла нет.

Лидия:

— Они же всего-то в седьмом классе, на что им язык?

Микита:

— Засохни, подруга, тебе-то откуда знать? Дай мне сделать дело. Ты же не хочешь, чтобы у тебя был голубенький братик?

И снова засунула свой язык мне в рот. Горячий и слюнявый, гадость. Я попробовал вывернуться, но она меня только сильнее притиснула к дивану и при этом мычала и чмокала, словно влюбленный зомби. Ее язык мерзкой змеей елозил мне по губам. Я представил себе Поппи, ее желтые как солнце волосы, и мне стало теплее.

Тут кто-то как схватит меня за руку. Я дернулся. Оторвут ведь на фиг.

Лидия:

— Микита.

Микита:

— Расслабься. Дай сюда.

Ущипнула меня и засунула мою руку себе в трусы. Я ощутил под пальцами волосы. Стало колко и щекотно. Тогда все и слетело с катушек. Чем хочешь клянусь, мне сделалось плохо. Она прижала мой палец к своей «тото», там было влажно и пружинило, потом прижала другой палец, и следующий, а потом принялась моей рукой гладить себя по этому месту. Чмокала губами и жарко сопела мне в лицо. Я ничего не мог поделать. Ненавижу все, что похоже на вишни. Меня затошнило, как на море в качку.

Я:

— П-п-перестань! Лидия, п-п-помоги! П-п-прогони ее!

Лидия:

— Хватит с него. Он задохнется!

Микита:

— Это я скажу, когда хватит, Хламидия. Кончай брыкайся, чел! Я думала, тебе урок нужен.

Я:

— Я передумал. Слезь с меня!

Я поднатужился и спихнул ее. Взгляд у Микиты был сонный и тупой, и она тяжело дышала, будто с кем подралась. Джинсы расстегнуты, вцепилась мне в руку, а ладонь моя у нее в трусах. Я еле выдернул. Кожа зудела от волос, пальцы мокро блестели. Хотелось умереть.

Микита:

— Неплохо для новичка. Только зубы не облизывай, девушки этого не любят. Еще попытка?

Я:

— Отстань! Ни за что! Отвали от меня!

Я смылся, пока она снова меня не зацапала. Вымыл руки и губы. Облегчился, но вышло как-то странно, наверное, Микита мне что-то повредила. Лидия должна была остановить ее. Я сам должен был не даваться ей в лапы. Плохая была идея. Если Поппи узнает, что я лизался с другой девчонкой, она точно со мной порвет.

Я:

— Тупая сучка! Гадина!

Микита поджидала у двери ванной. Улыбалась словно безмозглая жирная жаба.

Микита:

— Мы еще не закончили, это только первое занятие. Я подняла твою штуку? Как там у тебя, свербит?

Я:

— Нет!

Лидия:

— Что ты несешь, он еще маленький. Оставь его в покое.

Микита:

— А ты ему кто, мамочка? Если сама еще ни с кем, не думай, что все такие. Доска — два соска.

Лидия:

— По крайней мере, мой парень — не убийца.

Все замерло. Лидия резко захлопнула рот, но было слишком поздно, слова уже вылетели, не вернуть. Лицо у Микиты сделалось жестким.

Микита:

— Что ты сказала?

Я подумал, что Лидия сейчас заплачет. Она не двигалась. Вид такой, словно в ловушку угодила. За миллион лет бы не подумал, что такое возможно. Тишина стояла жуткая, кто-то должен был нарушить ее. И почему мамы вечно нет, когда она нам нужна.

Я:

— Ты не должна позволять себя жечь.

Микита:

— Что?

Лидия потрогала ставший почти незаметным ожог от утюга на лице. Мои слова придали ей храбрости. Она ожила.

Лидия:

— Скажи ему, пусть притормозит. Посмотри на свои руки, как ты можешь разрешать такое? Это просто слабость.

Микита застегнула джинсы. Руки у нее прямо плясали. Ее толстые обожженные пальцы уже не вызывали неприязни, это было бы попросту несправедливо.

Микита:

— Кого ты слабой обозвала? Видела, как я уделала Шанель?

Я: