Пиджин-инглиш

— Человеком лучше, вокруг столько всякой вкуснятины. А робот ничего не ест. Обидно даже.

Алтаф:

— Зато робота не убьешь.

Я:

— Это правда.

И мы оба пришли к заключению, что робот круче.

Алтаф, когда вырастет, собирается проектировать автомобили. Видели бы вы его рисунки. Отпад. Он постоянно рисует машины и всякие занятные штуковины вроде вездехода с пушкой, стреляющей назад.

Алтаф:

— Если враги за тобой погонятся, мало не покажется. Это особая пушка с вечным боезапасом. Окна и корпус пуленепробиваемые. Даже если мою машину переедет танк, ей ничего не сделается.

Я:

— Круто! Если такую машину когда-нибудь выпустят, точно ее куплю!

Не думаю, чтобы из Алтафа вышел пират, он и плавать-то не умеет. И вообще воды боится, даже если только по плечи.

Мама не любит телешоу, говорит, слишком много болтовни. Смотрит только новости. А в них каждый день кто-то умирает. Чаще всего какой-нибудь ребенок. То зарежут, как мертвого пацана, то застрелят, то собьют машиной. Одну маленькую девочку съела собака. Показали фото пса — вылитый Харви. Наверное, малышка схватила его за хвост. Ведь собаки набрасываются на людей, только если те их обижают. Похоже, ей никто не сказал, что нельзя дергать собаку за хвост. И вот девочка мертва.

Мама обожает, когда по телевизору сообщают про смерть ребенка. Молится и изо всех сил обнимает меня. Взрослые любят печальные новости, это для них повод помолиться. Поэтому новости всегда такие мрачные. А убийцу мальчика так и не нашли.

Диктор:

— Полиция обращается с призывом к свидетелям.

Я:

— Как ты думаешь, убийца — он какой?

Мама:

— Не знаю. Убийцей может быть кто угодно.

Я:

— Как по-твоему, он черный или белый?

Мама:

— Не знаю я.

Я:

— Спорим, это один из алкашей, что вечно торчат в пабе.

Мама:

— Откуда ты это взял? Лидия, что это ты ему напела?

Лидия:

— Я тут ни при чем!

Убийцы во всем мире на одно лицо. У них крошечные поросячьи глазки, красные и без ресниц, к губе прилипла сигарета. Ну еще, пожалуй, золотые зубы и золотая цепочка на шее. И еще они вечно сплевывают. Наверное, в пабе полно убийц, но нам-то нужен только один, тот, кто убил мальчика. Если мы его изловим, вечность типа вернется к нам и все заработает как положено. Инспектировать пойдем вместе с Дином, он будет меня страховать. Детективы работают парами, так оно безопасней.

Если на тебя нападет собака, надо засунуть палец ей в зад. Там есть особая точка, если нажмешь, челюсти сами по себе разжимаются, неважно, во что пес вцепился. Стоило Коннору Грину нам это рассказать, как все обозвали его собачьим извращенцем.

Кайл Барнс:

— Псидорас!

Брейден Кэмпбелл:

— Псиноеб!

* * *

Натан Бойд может одновременно запихать в рот целых три «зубодробилки». Всякий знает: проглотишь хоть одну — помрешь. А Натану Бойду плевать. Он вообще ничего не боится. Мы вечно подбиваем его сделать что-нибудь еще покруче прежнего.

Кайл Барнс:

— Пробеги по всей школе с криком «яйца-волосня»!

Я:

— Выброси чью-нибудь ручку за окно!

Коннор Грин:

— Оближи вон ту жоханую ложку!

В траве у главных ворот валяется ложка. Вся покореженная и горелая. Самая отвратная ложка на свете.

Коннор Грин:

— Затолкай ее в рот всю целиком и пососи!

Натан Бойд:

— Не буду я ее сосать, и вообще она треснутая.

Кайл Барнс:

— Слабак! Очко заиграло!

Натан Бойд:

— Отъебись. Вытереть ее надо для начала.

Коннор Грин:

— Нет уж. Соси как есть.

Натан Бойд:

— Сам соси. Это ты у нас сосун.

Кайл Барнс:

— Не увиливай! Зассал, да? А трепался, мол, я все сделаю, что закажете.

Я:

— Ага, сам нас просил придумать.

Натан Бойд:

— Да пошли вы все!

И лизнул ложку Хорошенько так лизнул и швырнул на землю. Я уж думал, его вырвет, но нет, удержался.

Кайл Барнс:

— Так ты только лизнул! А пососать?

Натан Бойд:

— Сам соси!

Эту ложку кроме него никто не лизнул бы. Даже не прикоснулся бы. В седьмом классе Натан Бойд — самый отчаянный. Тут все так думают. Но даже ему слабо врубить пожарную тревогу Если она реально сработает, тут же примчатся пожарные тушить огонь. И даже если ничего не горит, они обязаны все проверить. Если тревога ложная и они найдут виновника, то прямая дорога за решетку Ложный вывоз — преступление, потому что, пока пожарные ковыряются с проверкой, где-то может вспыхнуть настоящий пожар и погибнут люди.

З-Омби:

— Уверен, что готов? Очко не играет?

Если бы я состоял в Лощине, Вилис бы мне плохого слова сказать не посмел. Приглянись мне чьи-нибудь кроссовки, надел бы вместо своих, и никто бы не пикнул. Я отдал свой творожный пудинг Манику и шагнул вперед. В библиотеке тусовался какой-то народ, но в коридоре было пусто.

З-Омби:

— Разбей загородку, и все дела. Это легко, пластмаска одна.

Я:

— А если с первого раза не разобьется?

Шиззи:

— Долби, пока не расхерачишь. А мы посмотрим, сколько это у тебя займет.

З-Омби:

— Не дрейфь. Мы с тобой. Я постою на стреме.

Ребром ладони оказалось бить сподручнее, чем костяшками пальцев. Пока сигнал не сработает, с места срываться нельзя. Я старался не шуметь. Сердце у меня грохало будто спятивший барабан, во рту появился металлический привкус. Кто-то шел по коридору, пришлось ждать, пока скроются. Быстрее! Давай-давай-давай!