Пиф-паф (ЛП)

— Прекрати орать. — Хаггерти. Его рука хлопает меня по спине. Его пальцы цепляются за мою футболку. Меня подбрасывает в воздух. — Обними меня.

Я делаю как он говорит. Как будто от этого зависит моя жизнь. Но моя жизнь действительно зависит от этого.

— Беги, — кричит он.

И бегу. Сбрасываю вторую сандалию и двигаюсь в том же ритме, что и Хаггерти. Прижимаюсь к его боку, надеясь, что его большое тело сдержит еще несколько пуль, которые могут быть выпущены в нашу сторону.

Большие серые здания мелькают у меня перед глазами. Когда мы добираемся до последнего здания в квартале, меня бросает то в одну, то в другую сторону от Хаггерти. В поле зрения не видно ни машины, ни человека.

Куда все подевались?

— Залезай! — кричит Хаггерти.

Залезать? Что?

Я перевожу взгляд в том же направлении, что и его голова… вверх. Что? Он хочет, чтобы я взобралась на стену здания по шаткой лестнице, которая выглядит так, словно была установлена в конце семнадцатого века?

Внезапно чья-то рука ложится на мою голую задницу. Стринги скользят по моей щелке под развевающейся черной юбкой, когда меня вталкивают на ступеньку.

— Прекрати. Убери руку с моей…

— Поднимайся. — Его единственное слово пронизано решимостью. Он не отступит.

Я карабкаюсь.

Скрип, скрип, скрип.

Ох, боже мой. Эта лестница вот-вот оторвется от стены бетонного здания и упадет. Я знаю, что так и будет. Пожалуйста, пускай все это прекратится. Мне не нужны ни торты, ни город, ни телефон парня в куртке, в которого стреляют. Я хочу домой.

Я на полпути к вершине. Наклоняю подбородок, пока не смотрю через плечо. Земля далеко. Я смотрю на небо. Небо слишком близко.

— Двигайся. Не останавливайся. — Хаггерти прямо за мной.

— Я не могу. Она сейчас сломается.

Бах, бах.

Я кричу. Хаггерти во второй раз запускает руку мне под юбку и подталкивает меня вверх. Мои ноги спотыкаются. Руки соскальзывают. Сейчас упаду.

— Держись за лестницу. Перестань оглядываться назад.

— Я не смогу этого сделать.

— Сможешь. Миранда, верно? Именно так ты сказала в магазине.

— Ага.

— Ты можешь это сделать. — Его пальцы сжимают мою плоть. — Просто продолжай.

Бах, бах.

Я снова кричу, но на этот раз передвигаю ноги так, словно маньяк-убийца пытается меня пристрелить.

Холодный ветерок касается моей щеки. Запах соленой воды щекочет мне нос. Мои глаза расширяются. Океан. Я вижу океан в нескольких километрах отсюда. Вот черт! Я так высоко.

— Залазь на крышу и ляг плашмя.

Я переваливаюсь через выступ и прижимаюсь к земле, как сплющенный блин.

Закрываю глаза. Молюсь Богу, прося у него прощения за каждую ужасную мелочь, которую совершала в своей жизни. Например, что схватила человека на улице, чтобы удовлетворить свою жадность.

Мое запястье внезапно начинает пульсировать. Так сильно давит, что моя кожа начинает гореть, словно какой-то придурок скручивает ее в китайский жгут. Он подхватывает меня руками под ягодицы и поднимает с ног, кряхтя, когда принимает мой вес.

— Будет больно, но это лучше, чем быть застреленной, — спокойно инструктирует Хаггерти, так спокойно, что я начинаю сомневаться, не супергерой ли он какой-нибудь.

— Ма-а-а-а-ать твою-ю-ю! — я ору, когда Хаггерти бросает меня в узкую дыру. Реальную дыру в крыше. Я падаю. Глаза крепко зажмурены. Я кричу, как маленькая сучка. — Я же сейчас умру!

Бам.

У меня перехватывает дыхание. Я словно пораженная падением на поверхность, которая не совсем мягкая или твердая.

Хаггерти падает рядом со мной.

Тишина.

— Ты дышишь? — говорит он едва слышно.

Думаю, да.

— Что-нибудь болит? — спрашивает он.

Все. Все болит.

— Можешь открыть глаза?

Я слишком напугана.

— Здесь мы в безопасности. Когда будешь готова, сядь.

— Когда буду готова? Когда я буду готова? Сесть? Не думаю, что смогу пошевелиться в течение нескольких дней. Ты только что сбросил меня с крыши в чертову дыру.

Он чуть не убил меня. Кто, черт возьми, этот человек? Неужели я умру из-за потерянного телефона и бесплатного торта.

Глава вторая

Хаггерти отводит меня в комнату. Там стоит грязный серый диван, старый телевизор с антеннами в виде заячьих ушей и деревянный журнальный столик, у которого не хватает большого куска на одной из четырех ножек. Это место — настоящая свалка. Не уверена, чего я ожидала, когда шла за этим высоким мужчиной по жуткому коридору, но только не этого.

— Не двигайся. — Челюсть Хаггерти напрягается, а губы сжимаются в тонкую линию.

Я стою, застыв посреди этой старой пыльной комнаты, и больше всего на свете хочу уйти.

— Почему ты преследовала меня? — Он проводит рукой по своим каштановым волосам.

Я не отвечаю. Вместо этого меня внезапно начинает бить дрожь. В этой маленькой сырой комнате пахнет несвежим элем. Мужчина передо мной огромного размера и роста… В меня только что стреляли.

Боже. Что здесь происходит? Что я наделала?

— Глупая девчонка. Сколько тебя лет? Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

— Двадцать, — прерываю я дрожащим голосом.

— Двадцать. Дерьмо. Тебе не стоило следить за мной.