Пифагор

   — Посуди сам по моей истории. Иду я в своём алом гиматии по Мемфису, и вдруг ко мне подходит персидский воин с толмачом-эллином. Персу — а это был царский телохранитель Дарий — понравился мой гиматий, и он попросил уступить его за любые деньги.

   — И сколько ты с него взял? — спросил Пифагор.

   — Я объяснил, что не торговец, а воин, и речь может идти лишь о подарке. И тут же, сняв гиматий с плеч, передал его персу. Тот, узнав моё имя и родину, сообщил мне, что вскоре в Навкратис должны прибыть из Самоса корабли для затеянной Камбизом войны с Кархедоном. Естественно, я поспешил в Навкратис, чтобы повидать сограждан. Но корабли так и не прибыли. А Камбиз, их не дождавшись, повёл войско против эфиопов.

   — Ну и чудеса! — воскликнул Пифагор. — Наши судьбы, не скрестившись в Навкратисе, соединились в Навплии. И всё то время, в какое ты готовил войско для вторжения на Самос, я вёл к тебе самосские корабли, необходимые для осуществления твоего замысла. На них и люди.

   — Тех, кто захочет принять участие в освобождении Самоса, — сказал Силосонт, — мы примем в свои ряды. Метекам пообещаем вернуть их дома и имущество, может быть, часть из них вольётся в наше войско. Тех же, кто не хочет воевать, неволить не будем. В твоё полное распоряжение будет оставлен корабль, на котором ты плыл, со всею командой и кормчим. Насколько я понял, ты собираешься в Новую Элладу?

   — Не сразу. У меня много дел в старой. Вот хочу побывать в Олимпии. Не отпустишь ли со мной брата?

   — Конечно же! — отозвался Силосонт. — Ведь сейчас священный мир. Но, к сожалению, не для меня.

Тревога

Хлопнула дверь. Живость, с какой тучный Меандрий вступил в лесху, и бледность его лица не оставляли сомнений в том, что принесённая им весть будет не из приятных.

— В Навплию прибыли наши суда, — произнёс казначей, опуская голову. — Все сорок кораблей. И знаешь, кто их привёл? Пифагор!

   — Д-да, — протянул Поликрат. — Ждали беды с головы, а она с хвоста нагрянула. Теперь Силосонту ничего не стоит договориться с эфорами.

   — Конечно! Гостей можно ожидать в любое время, а у нас всего одна трирема. На керкурах их не остановить...

   — И только подумай! Все напасти от Пифагора, — произнёс Поликрат не сразу. — А мне он казался человеком безвредным, углублённым в свои числа. Я восхищался его умом. Тебе надо посетить его отца.

   — Я к нему бросился первым делом. Дом забит. Никому из соседей неизвестно, где хозяин. И вообще мне кажется, что это не первый удар, нанесённый тебе этим мудрецом.

   — Что ты имеешь в виду?

   — Возвращение перстня.

Поликрат полюбовался блеском смарагда.

   — Не хочешь ли ты сказать, что Пифагор причастен к этому чуду?

   — Этот человек — маг, и ему может быть доступно такое, о чём мы и не догадываемся. Перед отправлением кораблей из беседы с ним я понял, что он слышал мой разговор с писцами, находясь на расстоянии полустадия. Или, может быть, он прочёл мои мысли. И я решил его не отпускать. Однако что-то заставило меня ему уступить. Но это пустое. Теперь у нас иные заботы.

   — Давай рассуждать здраво. Помешать высадке мы не в состоянии. Она может произойти в любой части острова. Надо перекрыть вход и выход из Самоса всем торговым судам. Часть критян должна быть незаметно выведена за стены, чтобы ударить по высаживающимся. Этот отряд я возглавлю сам. Ценности, что в Герайоне и в других храмах, ночью, не поднимая шума, по подземному ходу перенеси во дворец.

   — А не обратиться ли за помощью к Оройту? Ведь после поражения Камбиза он присмирел.

   — Во всяком случае, отправь к нему гонца с просьбой о встрече. И вот ещё. У тебя есть свои люди на Пелопоннесе. Может быть, удастся поднять илотов или просто распустить слух о подготовке ими мятежа. В этом случае спартанцы, к которым Силосонт может обратиться за помощью, не покинут Пелопоннеса.

   — Прекрасная мысль! — обрадовался Меандрий. — Я немедленно возьмусь за дело. Кроме того, не думаешь ли ты, что имеет смысл сейчас же расплатиться с критянами? Ведь мы им задолжали за три месяца.

   — Отдай им деньги немедленно. И всех, кто вызывает подозрение в сочувствии Силосонту, отправь в Горгиру.

   — Мне казалось, что от них я уже избавился, — отозвался Меандрий. — Но ты прав. Некоторые из них могли попрятаться в горах. Я прикажу держать все ворота на запоре.

   — Этого делать не следует, чтобы не вызывать волнений. Но стражи пусть следят за всеми, кто входит и выходит.

Лаконизм