Пифагор

Имя этого борца в конце VI века до н. э. гремело в греческом мире так, как не гремит теперь имя ни одного, даже самого выдающегося спортсмена. Да и не только в греческом мире. Ранее нам уже встречался кротонский врач Демокед — тот самый, который бежал на родину из Персии, презрев блага и почести. Так вот, уже оказавшись в безопасности, «Демокед велел передать Дарию, что он, Демокед, взял себе в жены дочь Милона. Ведь о знаменитом борце Милоне часто шла речь у царя. Поэтому-то, как я думаю, Демокед и ускорил этот брак, истратив на это огромные деньги, именно чтобы показать Дарию, что он и в отечестве своем был знаменитым человеком», — пишет Геродот (Геродот. История. III. 137). Значит, и при далеком персидском дворе порой поминали Милона.

Милон одержал победы в борьбе на шести Олимпийских играх! Такое, кажется, не удалось больше никому. Неоднократно выигрывал он и первые призы на других общегреческих состязаниях в том же виде спорта. Колоссальную силу свою, рассказывали, он приобрел так. Еще в молодости купил теленка и каждый день, взвалив его на плечи, обносил вокруг городских стен Кротона. Теленок рос и рос, пока не превратился во взрослого быка, — а Милон носил и носил его: ежедневное увеличение веса было незначительным и не ощущалось. Тренировки сделали своё дело. Говорили о Милоне еще и такое: как-то во время Олимпийских игр он обнес вокруг стадиона четырехлетнего быка, а потом на глазах у всех зажарил его и целиком съел.

Писатель II века н. э. Павсаний, побывавший в Олимпии и видевший там статую Милона (олимпийскому победителю разрешалось поставить себе при жизни статую на родине, а троекратному победителю — вторую статую на месте победы, в олимпийской священной роще), рассказывает о великом борце целый ряд интересных историй: «Говорят, будто Милон сам принес в Альтис (это и есть название священной рощи в Олимпии. — И. С.) свою статую. Рассказывают также о его ловкости с гранатовым яблоком и диском. Он так крепко держал яблоко, что другие, как ни старались изо всех сил отнять его, не могли этого сделать, и в то же время он держал его так нежно, что сам он ничуть не сдавливал это яблоко и его не повредил. А затем, стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто нападал на него и хотел его столкнуть с диска. Он показывал и другие подобные же примеры силы. Он обвязывал себе лоб веревкой наподобие того, как надевают повязку или венок. Удержав дыхание и дав жилам на голове налиться кровью, он разрывал эту веревку силою напрягшихся жил» (Павсаний. Описание Эллады. VI. 14. 6—7).

Принадлежность Милона к пифагорейцам подтверждает и известный географ Страбон, живший на рубеже нашей эры: «Еще более прославило город (Кротон. — И. С.) множество пифагорейских философов, Милон, самый знаменитый из атлетов и ученик Пифагора (который долго жил в этом городе). Однажды, как передают, во время общего обеда философов, когда какой-то столб погнулся, Милон подлез под него и спас всех, а затем выбрался сам» (Страбон. География. VI. 262—263).

Тут можно вспомнить, что, по некоторым сведениям, Пифагор еще во времена своего пребывания на Самосе давал советы спортсменам и, например, «помог самосскому атлету Ев-римену, который, благодаря Пифагоровой мудрости, несмотря на свой малый рост, сумел осилить и победить на Олимпийских играх многих рослых противников» (Порфирий. Жизнь Пифагора. 15).

Поневоле приходится вспомнить и о том, что в древнегреческой истории был еще один Пифагор Самосский — видный борец, также победивший на Олимпийских играх. Надпись на его статуе гласила:

Странник, знаком ли тебе Пифагор, Пифагор из Самуса,
Длинноволосый борец, многой воспетый хвалой?
Знай: Пифагор — это я; а чем я стяжал мою славу,
Ты у элидян[124] спроси: трудно поверить, но верь!
(Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 48)

«Трудно поверить» было тому, что этот Пифагор, будучи совсем юным, пришел вообще-то участвовать в состязаниях мальчиков, но выступил все-таки в группе взрослых мужчин и тем не менее одержал победу. О том же гласит и другая эпиграмма об этом атлете:

Этот борец Пифагор, самосским рожденный Кратетом,
Мальчиком в Альтис пришел для олимпийских побед.
(Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 49)