Пифагореец

Солнце уже начало прятаться за роскошными кронами величественных и грациозных хвойных деревьев славного Самоса. Солнце в горах вообще быстро садится. Два разных на вид человека расположились в уютной трехкомнатной пещере «с удобствами на улице». На первой, самой нижней террасе, которая была самой близкой ко входу, в дальнем правом углу, слегка на возвышенности, Пифагор развел огонь, и тот нежно и ненавязчиво потрескивал, разнося тепло и уют по этому природному естественному жилищу.

Тео сразу подумал, что это было самым верным решением, так как угарный дым от горения собирался внизу и мог выходить через «вход», а теплый воздух поднимался вверх и хорошо обогревал среднюю и верхнюю террасы пещеры, которые находились выше. В средней комнате, у стены, стояла амфора с питьевой водой. По совету Пифагора Тео принес несколько охапок мягкого хвороста и листьев, чтобы обустроить себе временное ложе на среднем уровне. Он смотрел на все происходящее с легким ужасом, хотя вида старался не показывать. «А если ко мне во сне заползет какой-то крупный жук? А если скорпион или тарантул? Про диких зверей, которые вообще могут принять меня за праздничную ночную трапезу, и думать не хочется. В палатке можно хоть закрыть вход, а тут – ты просто шикарное предложение от шеф-повара любому хищнику, проходящему или проползающему мимо», – с ужасом размышлял Тео. Его успокаивало только одно – Пифагор, судя по всему, живет тут уже какое-то достаточное время, и с ним до сих пор все в порядке. Так что надежда есть.

«Но правда же, если вдруг что-нибудь случится – никакой больницы не будет, в ближайшие 2000 лет никаких лекарств и антидотов нет и не будет тоже, спасательный вертолет не прилетит, так что помощи ждать неоткуда». – И тревога Тео начала возрастать, хотя внешне он старался излучать спокойствие. И от этого, как говорил классик, ему было «и страшно, и весело». На улице уже темнело, и хоть в пещере уютно потрескивал небольшой костер, который можно было бы воспринимать как домашний камин, все же темная ночь в дикой пещере оказывала на Тео видимое и ощутимое воздействие. Ему было больше страшно, чем весело.

– Вы знаете, меня не оставляет один вопрос, – не выдержал он и решил спросить об этом Пифагора. – Как вы не боитесь тут жить один, спать один? Вы же столько всего знаете и наверняка понимаете всю опасность лучше других!

– И чего же, по-твоему, я должен бояться? – улыбаясь спросил Пифагор в ответ.

– Да как чего? Ну, к примеру, диких зверей, змей, пауков! Да мало ли кто или что может решить, что вы очень напоминаете ему его обед или вкусный ужин?

– Тео, ты слышал легенду о Гаутаме Будде и гигантской кобре? – Пифагор вопросительно посмотрел на Тео.

– Что именно я должен был о них слышать? Я же не буддист, поэтому мои познания в этом весьма скромные.

– Однажды Гаутама Будда сел медитировать с учениками, и в это время пошел сильный дождь. Будда не пошевелился и продолжал безмолвно медитировать. И вдруг из-за кустов появилась огромная кобра. Ученики сидели в ужасе и не могли вымолвить ни слова. Они боялись даже подумать, что сейчас может произойти, ведь их учитель был в состоянии медитации, его сознание было отключено, и он ничем не мог себе помочь. Между тем, кобра подползла сзади к медитирующему Будде, поднялась над ним, раскрыла свой огромный капюшон и прикрыла его от дождя. А когда дождь закончился, кобра сложила капюшон и уползла прочь. Будда при этом продолжал сидеть в медитации, так же безмолвно и неподвижно.

– Ну мы же с вами понимаем, что это все мифы и легенды. Я даже не уверен, что сам Будда был реальным человеком, а не вымышленным.

– Ну, тогда и я тоже – миф. Не может же живой человек общаться с мифом, верно? А Гаутама Будда – мой сердечный друг, знакомство с которым я очень ценю, – снова улыбаясь прокомментировал Пифагор. – Однако вернемся к первоначальной теме.

У большинства людей и твоего, и моего времени весьма ложные представления о животных. И это несмотря на то, что ученые твоей эпохи очень сильно продвинулись в изучении психологии животных. Но, к сожалению, любые открытия ученых не оказывают никакого влияния на отношение людей к животным.

Ученые твоей эпохи выяснили, что, например, у дельфинов и китов есть все, что мы называем полноценным общением, – имена, родственники, семьи, даже внутрисемейные конфликты. После открытия всего этого одна из групп ученых, которая занималась этим исследованием, добивалась от ООН признания дельфинов и китов полноценными разумными существами и распространения на них прав человека, чтобы их права были защищены уставом ООН наравне с человеком. Но кто же захочет перестать считать себя единоличным хозяином этой планеты и ограничить себя в правах? Сильные мира сего вашего времени даже не стали это обсуждать.

– А вы и про ООН знаете? – Тео ошарашенно посмотрел на Пифагора.

– Ну, я же тебе говорил, что мне важно знать и понимать уклады жизни людей в разные времена, включая и твое. Но я все же продолжу. Как говорится: «Извините, что я говорю, когда вы меня перебиваете».