Пифия

Спокойная поза, мимика, даже интонация и тембр голоса – все указывало на то, что он не солгал. Но Гончая все равно не верила ему. Стратег был настоящим профессионалом лжи и почти никогда не говорил правду. Во всяком случае, до конца.

– Ты собираешься сразиться с червем?

На этот раз Стратег задумался.

– Гм, никогда не примерял на себя роль рыцаря, но можно сказать и так. Почему нет? – Идея настолько пришлась ему по вкусу, что он даже вскочил со стула. – Если представить червя свирепым драконом, а метро – подземным королевством, то я, несомненно, король-рыцарь, защищающий свое королевство, свой народ и принцессу от ужасного чудовища. Мои помощники – оруженосцы. А тебе, как названой матери принцессы, отлично подойдет роль моей королевы.

Гончая брезгливо поморщилась. Не потому что Стратег отвел ей роль «своей королевы», а потому, что все его сопровождающееся кривлянием заявление походило на жалкий фарс.

Однако сам Стратег так не считал.

– Напрасно морщишься, – сказал он. – Не важно, что я ношу: камуфляж или рыцарские доспехи. И не важно, как называть метро: подземным королевством или последним оплотом человечества. Это наш мир: мой и твой. И мы должны его защищать.

– Ради светлого будущего? – усмехнулась Гончая.

– Именно ради будущего! А за светлое будущее приходится бороться. Именно этим я и занимаюсь.

«И когда ты только успеваешь? У тебя же столько дел: сладко спать, вкусно есть, наливаться коньяком и виски, трахать молоденьких девок и точить лясы с такими же бездельниками».

– Нет, я, конечно, не бегаю по туннелям обвешанный гранатами и с автоматом наперевес, – как ни в чем не бывало продолжал Стратег. – Для этого есть другие люди. Я пишу сценарий, по которому живет этот мир, и зорко слежу за его исполнением. Но, несмотря на все усилия, иногда случаются досадные сбои: то актер заболеет, а то и умрет, или декорации рухнут, или заползет на сцену какая-нибудь ядовитая тварь и начнет кусать всех без разбору. Вот тогда и приходится переодеваться в рабочую одежду, брать в руки необходимые инструменты и устранять возникшую помеху. Сейчас такая помеха – гигантский червь. Серьезная помеха. Но я знаю, как ее устранить, и у меня есть для этого необходимые инструменты.

– Парочка припрятанных на такой случай атомных бомб?

– Это пока секрет, – уклончиво ответил Стратег. – Но скоро ты его узнаешь. На месте я тебе все покажу.

– У-у, – покачала головой Гончая. – Значит, мне вновь предстоит путешествие?

– Нам, – поправил ее Стратег. – Тебе, мне, твоей девочке и моим оруженосцам.

Черт с ним и его прихвостнями, главное – она увидит Майку! Стоило Гончей подумать о Майке, как сердце наполнилось тревогой. Даже не тревогой, а ощущением грозящей беды.

– Для нее это не опасно? – На этот раз Гончей хотелось, чтобы Стратег соврал. Сейчас эта ложь была ей просто необходима.

Но тот сказал правду.

– Пока червь жив, никто и нигде не может чувствовать себя в безопасности. Это же твои слова. Но ты сможешь разделить с ней опасность. – А потом Стратег ее удивил: – Ты уже доказала, что можешь заботиться о девочке. Надеюсь, так же успешно ты будешь делать это и впредь. Ради нее я и беру тебя в экспедицию. А ты думала, сражаться с червем? Этим займутся другие. Но без Пифии нам не обойтись. А она всего лишь ребенок и спокойно чувствует себя только с тобой. Видишь, я открыл перед тобой все карты.

Ему нельзя доверять!

Гончая не забыла свою последнюю фразу из разговора с брамином. Она изо всех сил старалась уберечь старика от излишнего доверия Стратегу. Но сейчас, глядя в глаза этому человеку и слушая его слова, она не видела никаких признаков лжи. Наверное, перед лицом смертельной опасности, а Стратег подвергался ей не меньше любого другого жителя метро, правду говорят даже закоренелые лгуны.

– Когда отправляемся?

– Прямо сейчас. Я и так потратил кучу времени на разговоры с тобой. Не хватало еще, чтобы червь добрался до Пифии прежде, чем мы будем к этому готовы.

Стратег нахмурился. Но нарочитая угрюмость не скрыла от Гончей его чувства облегчения. Значит, несмотря на свое красноречие, он не исключал ее отказа или готовился к более длительному словесному поединку.

* * *

Комната совсем не походила на ту, где жила Майка в подземном бункере. Она меньше и гораздо темнее. Никакой мебели здесь не имелось. Кровать заменяло невиданное прежде Майкой приспособление – подвешенная на растяжках свиная шкура, называющаяся гамак, а стол и стулья – два пустых деревянных ящика.

Стратег, видимо, рассчитывал, что она будет на одном из них сидеть, а на другом рисовать, даже передал через злого доктора, которому поручил следить за Майкой, толстую тетрадь и три карандаша: черный, синий и красный. Но Майка только ела за ящиком-столом и вообще не рисовала – тетрадь так и валялась нетронутой. Не рисовала, потому что боялась увидеть на бумаге то, что все последние дни постоянно преследовало ее в кошмарных видениях.