Пифия-2. В грязи и крови

– Что ты со мной все время споришь?! Пойдете после отбоя, чтоб вас никто из посторонних не видел! Все, вопрос закрыт!

Выйдя от главы станции вслед за Шахтером, Гончая столкнулась в прихожей с молодой женщиной, примерно своего возраста. Та поманила ее в сторону и сказала, понизив голос:

– Ты не думай про Аркадия плохо. Он хороший, и за людей беспокоится. Просто не хочет, чтобы те боялись.

Гончая окинула незнакомку цепким оценивающим взглядом.

– Чтобы не бояться, надо не закрывать глаза при встрече с опасностью, а бороться с ней. Так своему Аркадию и передай.

Лицо женщины вспыхнуло от обиды, и Гончая подумала, что в случае реальной угрозы та вполне способна заслонить Аркадия Семеновича собой. «Ишь, как глазенки-то заблестели!»

– Кто ты такая, чтобы судить о других?! Что ты вообще понимаешь?

– Я мать, у которой силой отняли дочь и которая хочет ее вернуть, – ответила Гончая, глядя в глаза собеседницы.

Если бы она на миг отвела взгляд или просто моргнула, то не заметила бы, как дрогнули ресницы незнакомки. Но Гончая разглядела этот непроизвольный жест.

– Что ты знаешь о моей дочери?

– Ничего.

Незнакомка попыталась отвернуться, но Гончая пресекла эту попытку, схватив женщину за волосы.

– Отвечай!

– Катерина! Что здесь происходит?! – за спиной у Гончей возник начальник станции, привлеченный шумом в своей прихожей.

– Стой, где стоишь! – приказала ему охотница за головами, подкрепив слова направленным в лицо пистолетом, и снова повернулась к Катерине. – Что тебе известно о моей дочери?

Женщина бросила взгляд на Аркадия Семеновича. Гончая прикинула, что если всадить пулю в стену возле головы начальника станции, это наверняка развяжет язык его заботливой женушке. Но стрелять не пришлось, та заговорила сама.

– Я только слышала, как Шахтер рассказывал про поиски пропавшей девочки. Он по канализационной трубе прошел с вокзала прямо к нам на станцию. Аркадий Семенович после этого велел по всей трубе решетки поставить. А девочку… так и не нашли.

Гончая заставила себя разжать пальцы и выпустить волосы Катерины. Потом опустила руку с пистолетом. «Не нашли. Конечно, не нашли, потому что не искали! Не поисками они занимались, а установкой решеток, отгораживающих вокзальные подвалы от линии метро».

Она повернулась к главе станции, который все еще стоял на пороге своего служебного кабинета.

– Моя дочь… Она же маленькая. Ей всего шесть лет… Ее можно было найти, помочь… Но вы этого не сделали!

В глазах ее стояли слезы.

– Как?! Как помочь?! – тот тоже сорвался на крик. – Думаешь, твоя дочь – единственный ребенок, который у нас пропал?!

Гончая опешила. Несколько секунд она и начальник станции глядели друг на друга.

– Что?

– Что слышала! – оборвал ее глава Киевской. – Четвертый случай уже, если все сосчитать. Два пацана и девчонка семилетняя, вроде твоей. Искали их, а следов никаких. Даже пятен крови нет, вообще ничего. И дозорные ничего не видели. Вот так.

Он замолчал и, опустив голову, уставился в пол. Катерина тут же оказалась рядом, обняла мужа за плечи и зашептала ему в ухо:

– Не надо, Аркаша. Не кори себя. Все образуется, вот увидишь. Все будет хорошо.

Гончая вздохнула. Ей не верилось, что на Киевской все будет хорошо. А врать она не хотела, поэтому молча вышла за дверь.

* * *

Из четырех свободных от службы караульных, выбранных киевским главой для обследования канализационной системы, пришли только трое. Вместо четвертого прибежала сердитая запыхавшаяся женщина.

– Не пойдет мой никуда. Болеет он. Даже встать не может. Живот у него прихватило. – набросилась она на Шахтера, будто это он был виноват в болезни ее мужа.

– Понос, что ли? – усмехнулся сталкер. Двое его товарищей с Филевской линии тоже обменялись улыбками.

– А хоть бы и так! – заявила женщина и агрессивно уперла руки в бока. – Говорю же: живот прихватило.

– Да сдрейфил он. Не ясно, что ли? – сказал один из явившихся по вызову караульных.

– Ой! Вы поглядите на него, какой смелый! – пошла в наступление сердитая тетка. – У самого ни семьи, ни кола, ни двора, вот и хорохорится! А если моего мужика в тех подвалах сожрут, как остальных, ты, что ли, обо мне заботиться будешь?

– Очень надо – о тебе заботиться, – пробурчал боец и отвернулся.

– Цыц, Малахова! – прикрикнул на женщину молчавший до этого начальник станции. – Нечего попусту панику поднимать! Возвращайся к своему мужу, если он у тебя такой квелый.

Тетка бросила на него быстрый взгляд и, не сказав больше ни слова, тут же исчезла.

– Значит, всемером пойдем, – преувеличенно бодро объявил Шахтер, потом вынул из висящего на груди армейского планшета карандашную схему подземных коммуникаций и развернул ее перед остальными. – Будем искать двух человек, которые сегодня не вернулись, их следы и прочее. Короче, все, что найдем.

Гончая отметила, что сталкер избегает слова «пропали», а он тем временем продолжал:

– Осмотрим коллектор, ведущий к главной трубе. Вот этот.

Указанный им маршрут охватывал меньше половины рисунка, но никого, кроме Гончей, это, похоже, не удивило.