PiHKAL

— Нет, — ответил он, — еще нет, но жду звонка с минуты на минуту.

— Хорошо, — сказала я, — я испытываю какие-то странные ощущения по поводу того, рассказывать тебе о том, что только что со мной произошло, или нет. Но по какой-то причине я уверена, что мне следует рассказать тебе об этом.

Я вкратце рассказала ему о том, что со мной было после приема МДМА, опустив подробности о пике ярости и умолчав о конверте из манильской бумаги, листках из своей записной книжки и жажде мести. Я рассказала ему о голосе, отметив, что такого со мной никогда еще не случалось. Я также выразила свое сомнение по поводу того, что этот голос когда-нибудь снова напомнит о себе Я сказала Шуре, что не имею ни малейшего понятия о том, что означало полученное мною послание. Зато, сказала я, это были очень сильные переживания, крайне меня впечатлившие.

Шура никак не прокомментировал то, что сообщил мне голос, но после секундного молчания он очень тихо сказал в трубку «Спасибо, что поделилась со мной Правда, я ничего не могу добавить к тем объяснениям, к которым ты пришла сама. Мы просто должны ждать».

— Разумеется, я приняла в расчет все обычные причины подобных переживаний, что-нибудь наподобие стресса и желания убежать от него и т. д. и т. п., - сказала я, — но это все, что в моих силах Как ты сказал, все, что нам остается, — посмотреть, выйдет ли все так, как показалось, или нет.

— А как показалось? — в Шурином голосе сквозило смущение.

— О, понимаешь, это как экстрасенсорика, ну, что-то в этом духе Голос, приходящий из будущего или из космоса — откуда-нибудь оттуда…» — во мне заскреблось нетерпение, и я сказала Шуре отправляться в постель и забыть все, что я только что ему наговорила. Мне ужасно захотелось сказать ему кое-что еще, и я уступила этому желанию. — Спокойной ночи и крепкого сна. Можешь мне поверить, эта фигня не кусается.

Шура издал смешок и пожелал мне хороших снов. Напоследок он еще раз поблагодарил меня.

Когда я положила трубку, мой Наблюдатель неодобрительно покачал головой. Но я-то знала, что сделала то, что от меня требовалось. Было бессмысленно сомневаться в этом.

Той ночью мне снилось, что я была хозяйкой скоростного шоссе в горах. По одну руку от меня высились скалы, по другую был отвесный обрыв. Моя работа заключалась в том, чтобы ровно расстелить широкую красную ковровую дорожку на дороге, чтобы вылетающие из-за поворота грузовики не заносило, а шоферы не теряли управление. Настроение у меня было самое бодрое.

Глава 32. Переход

В четверг вечером мне позвонил Шура. В его голосе сквозило напряжение. Он сказал мне, что накануне, не дождавшись звонка Урсулы насчет рейса, которым она прилетает, он позвонил в Германию сам.

— Что случилось?

— Трубку взял Дольф, — сказал Шура. — Он разговаривал со мной, как обычно, приветливо и дружелюбно. Он сообщил мне, что Урсула оставила для меня записку. Там говорилось, что она уехала в какое-то уединенное место, чтобы поразмышлять о некоторых жизненных противоречиях, и что по возвращении она свяжется со мной.

— О Боже, — выдохнула я в трубку. Что бы там ни было, но нет ни самолета, ни чемоданов, ни этого проклятого четверга.

— Я спросил у Дольфа, когда, на его взгляд, она может вернуться, и он очень благожелательно ответил, что не думает, что она будет отсутствовать больше нескольких дней, хотя, разумеется, абсолютно точно он сказать не может.

— Вот это да.

— Да. Вот это да.

— Но, Шура, она же отправила свои книги!

— А она действительно отправила? — его голос был убийственно спокоен.

— О, понимаю, что ты имеешь в виду. Здесь мы можем лишь поверить ей на слово. Ведь контейнер еще не прибыл.

— В точку.

Я подумала об Авторитетном голосе, прервавшем разгул моей ярости два дня назад.

Спасибо за то послание, за предупреждение, спасибо тебе, Кто бы ты ни был. Спасибо, что заставил меня подождать. Если бы я поддалась своему гневу и отправила свои записки Шуре, я бы сейчас удавилась. Не исключено, что я могла потерять его навсегда.

— Я могу тебе как-то помочь? — спросила я.

Шура вздохнул, потом, помолчав некоторое время, сказал: «Мне хорошо от сознания того, что ты есть. Спасибо тебе, мой друг, за то, что поговорила со мной. Я просто не понимаю, что происходит и чего ждать дальше; я не знаю, что она собирается делать, чего хочет и почему она оставила меня в подвешенном состоянии, зачем заставила ждать и мучиться? Почему она не позвонила мне сама? Оставила меня в полном неведении, в ожидании вестей и сообщения о прилете. Я просто не понимаю, как можно так поступать с человеком, которого любишь».

— Я тоже этого не понимаю, — сказала я мягко. Я не хотела, чтобы ему пришлось защищать Урсулу.

— Можешь себе представить, что лезло мне в голову, пока я ждал ее звонка о подробностях прилета, а она все не звонила и не звонила!

— О, конечно, я понимаю, — сказала я, внезапно осененная одной мыслью. — Наверное, ты думал об убийстве или о самоубийстве.