Читаем PiHKAL полностью

Итак, причина этого состояния имеет не физическую природу. Может ли она быть психологической? Без сомнения. Но высказываюсь в пользу того, что любой флэшбэк в той или иной степени связан с каким-либо травматическим переживанием. Скажем, к примеру, несколько месяцев назад вы попали в серьезную аварию. Вам пришлось бросить машину в сторону, чтобы не сбить пешехода в красной рубашке, который внезапно появился прямо перед вами, и вы врезались в большой грузовик с пивом. В результате этого ДТП вы сломали правую ногу. Из больницы вам пришли счета на сумму свыше двух тысяч долларов. Ваша страховка эту сумму не покрывает. Держу пари, что, заметив красную рубашку на каком-нибудь пешеходе, мелькнувшую перед вашей машиной через несколько месяцев после аварии, вы почувствуете острую боль в ноге. Если точнее, то в правой ноге. Таков механизм флэшбэка, и он работает одинаково и в случаях с наркотиками, и в ситуациях, когда наркотиками и не пахнет. Это условный рефлекс.

Если у вас был опыт с наркотиками, обернувшийся для вас памятной травмой, то обратный эффект может вам помочь пережить этот опыт снова и залечить травму. Все, что вам требуется, — это катализатор, другими словами, красная рубашка. После этого неприятная сцена может неожиданно всплыть из вашего подсознания и снова прокрутиться у вас в голове ярким цветным кино, не говоря уже о звуковых эффектах и эмоциях.

Однако мои «фуговые» состояния не имели явного отношения к пережитым мною травмам любого рода.

В тот день я решил последить за своим давлением. Еще мне показалось, что моему мозгу требуется сахар. С учетом того, что во второй половине дня мне было необходимо явиться в суд, у меня не оставалось другого выбора, кроме как вытащить себя из этой странной ситуации.

Я должен был одеться по сан-францисской моде (белая рубашка, спокойный галстук, пиджак, чистые носки). Результаты грубой процедуры вычитания (отнять от назначенного времени текущее время) подсказали мне, что я должен быть в суде меньше, чем через четыре часа. Для начала мне нужно было чертовски быстро уяснить смысл понятия «четыре часа».

Пугающая мысль поразила меня. А что если я буду давать свидетельские показания, по-прежнему находясь в таком специфическом состоянии диссоциации? Смогу ли я понимать задаваемые мне вопросы? Будут ли сам вопрос и ответ иметь для меня смысл? Смогу ли я просто стиснуть зубы и вынести допрос без посторонней помощи?

Я подумал, что надо бы ответить на эти вопросы, послушав радио; может, оно поможет мне определить геометрию странного измененного места, в котором я оказался.

Включив радио, я сразу поймал концерт для фортепьяно из поздних произведений Моцарта. Я воспринимал музыку совершенно естественно. Звездная красота без малейшего следа разрозненности. Отлично, подумал я, а теперь найдем новости и послушаем слова.

За первую минуту прослушивания информационной волны на меня вылились сообщения о времени, о погоде, реклама транспортных услуг и отчет о состоянии дел на фондовой бирже. У меня было такое чувство, словно у меня в руке были карты для игры в покер, и каждая из них была разной масти и разного достоинства. Все услышанное не имело для меня смысла.

Я не горел желанием поскорее оказаться под энергичным перекрестным допросом на месте свидетеля в суде. Может, все дело было в беспрецедентном падении уровня сахара у меня в крови. Я с жадностью съел пару апельсинов и начал готовиться к поездке в город. Я принял душ (все прошло нормально), подобрал подходящую рубашку (а вот это было нелегко) и нашел приемлемые элегантные сандалии.

Могу ли я сесть за руль? Мне предстояло это выяснить.

Как оказалось, я вел машину безукоризненно. Совсем другое дело — разобраться в запутанных лабиринтах подземной парковки в центре города. Но мне удалось вызвать правильную процедуру парковки из аварийного банка памяти и поставить машину без сучка и задоринки.

Все еще думая, что все дело в уровне сахара у меня в крови, я присел перед буфетной стойкой и заказал высокий стакан апельсинового сока.

Постепенно и незаметно вещи начали возвращаться в свое обычное состояние. Мое тело медленно поворачивалось обратно на девяносто градусов, и север с югом заняли привычные места. Я стал все больше и больше понимать, что сегодня понедельник, девятнадцатое июня, потому что вчера было воскресенье. Завтра, конечно же, наступит вторник.

К часу дня все было почти в порядке. В порядке? Да, в порядке. Я чувствовал, что, когда окажусь на свидетельском месте в зале суда, то все будет под контролем. Так и оказалось.

Что же это было такое, думал я впоследствии? Подобно птице с большими крыльями, я парил над многими вещами, казавшимися мне бессмысленными, и все же на каких-то уровнях мой разум работал правильно. Я находился в этом — «фуговом» — состоянии около пяти часов.

Потом я еще дважды попадал в точно такое же состояние, но оно длилось меньше. В самом последнем случае «фуговое» состояние продолжалось у меня всего лишь двадцать минут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное