Пик Гамлета (СИ)

Он отдавал себе отчет в том, что, общаясь со своей почти-невестой, он должен иногда настоять на своем. Но это не получалось. И опыт руководства манагерами ему не помогал. Он не мог противостоять манере, в которой его гелфрендша вела свои с ним дела. Она относилась с пониманием к каждому его слову. Но каждый раз, когда дело доходило до дела, оказывалось, что сделать лучше так, как хочет она. Все это сопровождалось совершенно очевидными причинами; он просто не мог не уступить ей. Уступки щедро вознаграждались вниманием и сексом, и оказывалось, что все очень даже неплохо - но совсем не так, как он хотел. Гелфрендша хотела и добивалась совершенно обычных вещей, с какими принято соглашаться у серьезных мужиков, готовых к семейным обязанностям. Но Конго не хотел соглашаться. Во-первых потому, что не хотел отказаться от свободной каталки куда глаза глядят по итальянским дорогам ради итальянских аутлетов - и в прямом, и в переносном смысле. А во-вторых он все больше чувствовал, что для своей гелфрендши он - не романтическое увлечение, а ценный, важный, нужный и так далее предмет ее будущей семейной жизни. Причем именно ее - а не их общей. Он понемногу привыкал к неприятному открытию: у некоторых женщин не бывает близких людей - есть только вещи в собственности. Об этих вещах заботятся, но ничего, кроме собственнических чувств, к ним не испытывают. Размышляя об этом, Конго предположил, что люди обладают разными способностями чувствовать. И почувствовать счастье от существования в мире другого человека некоторым просто не дано. Они могут чувствовать что-то хорошее только от обладания и использования. Ничего особо плохого в этом нет, если отношения строят два таких человека и честно договариваются между собой, кто кем как пользуется. Делают же так в бизнесе! Но строить так свою личную жизнь Конго не хотел.

Впрочем, придраться было не к чему - он сам соглашался со своей гелфрендшей в каждом конкретном случае. Маленькими шагами, каждый из которых поощрялся специальными поощрениями. Иногда в виде такого поощрения он даже получал возможность делать то, что действительно хотел.

Конечно, гелфрендша была не в восторге от того, что он потратит неделю отпуска без нее. Но Конго учился быстро. И он подготовил этот маневр вполне в духе своей гелфрендши. Шаг за шагом она признавала правоту предлагаемых им предпосылок, а потом во всей своей красе ей предстало и следствие. И, как девушка умная и рассудительная, готовая к серьезной семейной жизни, она не смогла не согласиться с ним.

Однако он не надеялся, что полная победа будет за ним. И предчувствия его не обманули. Гелфрендша звонила ему каждый день, с самого начала командировки. Она говорила вежливо и приветливо, но всякий раз сообщала о каких-то проблемах и неприятностях, которые он должен будет разрулить по приезду и о которых пока должен серьезно подумать. Подумать о проблемах и неприятностях, а не об отдыхе... На будущее: сбежать от нее он, конечно, иногда сможет. Но вот воспользоваться этим временем с удовольствием - никогда.

Это было настолько прозрачно, настолько - если забыть лживый вежливый тон - нагло и нелояльно, настолько противоречило тому, как приветливо и серьезно воспринимали его люди на выставке - многих он очно или заочно знал - что в конце концов он разозлился. Да, он не креативит лозунги о продаже томатной пасты. Но он руководит отделом, и это тоже не сводится к посиделкам в "одноклассниках". И редко уезжает из офиса в шесть. И обычно помалкивает об этом. И вообще...

Гелфрендша сказала, что он груб и что это не оправдание - все работают. И отключилась.

Вслед за ней позвонила маман и стала отчитывать его уже безо всяких тонких приемов, на правах родственницы, которая родственница и так, без его на то согласия, и это не изменить и с этим придется мириться. Мало того, что он отдыхает в одиночестве - если, конечно, это действительно так - он еще и не может разговаривать, не грубя.

Но Конго не даром руководил именно продажами. Он кое-что читал о коммуникациях, и знал, что ему делать. В начале разговора он предупредил, что слышимость здесь плохая, и связь иногда пропадает. В критических местах разговора он просил повторить, потому что собеседница исчезает - это и снижало пафос маминых слов, и готовило ее к близкой развязке. Наконец, начав длинную оправдательную речь, Конго отключился. Он читал, что большинство людей не могут поверить, что собеседник прервал сам себя, ибо слишком большое значение придают собственным словам.

После этого Конго телефон выключил.

На самом деле у него был еще один аппарат - корпоративный, с другой карточкой. Данное обстоятельство он держал в полном секрете ото всех своих родственников и личных знакомых. Этот аппарат он не отключал никогда.