Пик интуиции

Но она еще на что-то надеялась.

…Они с Марьяной в очередной раз отправились в Сансет бар, смотреть пафосный мальдивский закат. Понтон у Азиатского ресторана, как всегда, облепили туристы. Романтики провожали очередной день, прожитый в сказке. Они, как зачарованные, смотрели на готовое погрузиться в океан царственное солнце. Медленно, будто нехотя, оно сходило со своего трона, волоча за собой багряную королевскую мантию и снимая на ходу сияющую корону. Свет постепенно мерк, парадные одежды дневного светила погружались в воду, чтобы с них смыло пыль и пот и наутро они могли бы засиять с новой силой. День угасал. Но наступали ласковые пепельные сумерки, еще долго хранящие тепло сгоревшего заката, а потом должна была прийти ночь, полная неги и душистой прохлады, похожей на черные шелковые простыни.

Варя с досадой увидела Татьяну с семейством. В руках у навязчивой дамы, разумеется, была фотокамера. Татьяна давила на кнопку не переставая.

«Она захлебнется в этих фотках», – со злостью подумала Варя. И тут вдруг поняла, откуда взялась эта злость.

К пирсу медленно подходила парусная яхта. Издалека не видно было изъянов, потрепанных парусов и облупившейся кормы, заходящее солнце подсвечивало яхту так, что она, казалось, парила над волнами. Картинка и впрямь была волшебной, как из сказки, и Татьяна захлебнулась восторгом:

– Боже! Какие кадры!

И забегала по понтону, ища лучший для съемки ракурс. Ее рыхлый, ленивый супруг тоже нацелил на яхту смартфон. Весь понтон словно ожил, ощетинившись палками для селфи. Туристы фоткались на фоне парусника и снимали на видео не переставая. Боже! Парусник на фоне заката! Символ романтики, мечта тоскующей души! Скажите, кого не заели серые будни? Сесть бы на этот корабль и уплыть далеко-далеко…

«Это конец, – устало подумала вдруг Варя. – Она вернулась. И Леонидов сегодня же об этом узнает. В крайнем случае завтра». Как только Татьяна перешлет ему новые фото.

– Он узнает, – сказала Варя вслух.

– Ну и что? – пожала плечами Марьяна.

– А если он сообразит, что это та самая яхта?

– И что это доказывает?

– Само по себе ничего. Но мне все равно тревожно.

– Да успокойся ты, паникерша, – с досадой сказала Марьяна. – Умные менты бывают только в книжках.

«Какая же она и сама недалекая, – с досадой подумала Варя. – Она меня погубит».

У нее уже созрело решение проблемы. Круг замкнулся. Варя вспомнила, как много-много лет назад она ловко и без потерь для себя обманула Марьяну, заставив ее поверить в изнасилование. Марьяна слишком уж самоуверенная, в этом ее уязвимость. Она считает себя самой красивой, самой умной, самой предприимчивой. И недооценивает других. В частности она недооценивает Леонидова. А вот Варя уже поняла, что у этого «мента» потрясающая интуиция. Он уже что-то заподозрил, а тут еще эта яхта! Она вернулась!

«У меня есть еще три дня, – напряженно подумала Варя. – Я успею».

Лицо у нее было непроницаемое, и Марьяна ничего не заподозрила. Они поглазели на закат, выпили по коктейлю в Сансет баре и не спеша побрели на ужин. Все шло своим чередом.

Только вот Варя уже была совсем другая. Варвара Дмитриевна Коняева.

Она опять включила ее на полную, эту даму. Пришлось.

Потому что здесь, на этом острове, с самого начала все пошло не так. Варя не затем сюда приехала. Но Марьяне удалось переломить ход событий. Потому что это был ее последний шанс…

Марьяна

Она всегда знала, чего хочет. С тех самых пор, как стала Денисовой. Неудачное замужество открыло Марьяне глаза. Нельзя выходить замуж абы за кого, лишь бы сменить социальный статус. Нельзя рожать ребенка, «лишь бы все было, как у людей». Если нет любви ни к мужу, ни к ребенку, семья становится тяжким бременем. Они, как голодные галчата, смотрели Марьяне в рот, этот нелюбимый муж и слишком уж шумная, гиперактивная дочка, которая абсолютно ни на чем не могла сосредоточиться. Сначала Марьяна думала, что Юленька просто ищет себя, ведь учеба давалась ей легко, учителя ее хвалили.

Увы! Шли годы, и Марьяна прозревала. У способной Юли не было никаких талантов, одни лишь способности! Прекрасная память, умение все схватывать на лету, но также быстро Юля все это и забывала. Как только сдавала очередной экзамен. Она, как яркая бабочка, порхала с цветка на цветок, но в отличие от труженицы-пчелки мед в свои соты нанести не могла. Сделать запасы, позаботиться о своем будущем. Бабочка-однодневка, – увы!