Пик тайной страсти

– Повторите, пожалуйста. Я плачу. – Он нахмурился, но Мика подняла руку, не давая ему возразить. – О нет, это ради меня, а не ради вас. – Взглянув на женщину за стойкой, Мика сдержанно улыбнулась ей. – Пожалуйста, принесите напитки.

– Какого черта все это значит? – прорычал Ахилл, и от его голоса у нее затвердели соски и заныло внизу живота.

Этот голос заводил ее, несмотря на то, что он только что разозлил ее несправедливым обвинением, что она обращается с ним как с животным.

– Постойте. – Она отхлебнула пива, ожидая, пока принесут его выпивку. И только тогда она подалась вперед и встретилась с ним глазами. – Она была черной? – Когда он уставился на нее непонимающим взглядом, она пояснила: – Та женщина, из-за которой вы так относитесь ко мне? Она была черной?

Он нахмурился еще сильнее.

– Какого черта? Вы что, на самом деле обвиняете меня в расизме?

Она скрестила ноги и склонила голову набок.

– Если сапог по ноге…

– Женщина, я знаю, что здесь слишком темно, чтобы увидеть это, но у меня не белая кожа. Моя мать была с Гавайев.

Ну разумеется, она сразу заподозрила в нем полинезийскую кровь. Об этом кричали его высокий лоб, выдающиеся скулы, красивейшие полные губы, густые темные волосы и кожа, поцелованная солнцем и ветром.

Но в настоящий момент она сосредоточилась на слове «была».

Это слово было наполнено горечью, и у нее сжалось сердце от сочувствия его горю, его потере.

– А ваш отец?

– Мой отец был подонком.

Его лицо потемнело, и это тоже эхом отозвалось в ней.

Она кивнула.

– Вы не женоненавистник. Точнее, вы не испытываете ненависти ко всем женщинам. Потому что когда я только пришла сюда, вы с татуированной барменшей практически пожирали друг друга глазами. Значит, дело во мне. Что-то во мне выводит вас из себя с того момента, как я села рядом и открыла свой рот.

Он ничего не сказал, но опрокинул свой стакан с виски.

– Может, дело в татуировках? – Мика постучала пальцами по стойке бара. – Но вы же не знаете, может быть, под этим брючным костюмом я вся покрыта рисунками? – И тут до нее дошло, и она выпрямилась. – Вот оно что? Брючный костюм. Вы решили, что я намерена пуститься во все тяжкие?

Он по-прежнему молчал. Не стал подтверждать ее догадку.

Но и не опровергал.

И это причинило ей боль. Хотя он был совершенным незнакомцем, и она даже не знала его фамилии.

– Вы совсем меня не знаете, – прошептала она.

– Тогда расскажите мне, зачем вы пришли сюда. – Он оперся локтем о стойку бара и наклонился к ней. Она уловила исходивший от него запах хвойного леса. – И на этот раз не лгите, – добавил он мягко, что менее наблюдательный человек счел бы за доброту. И этот человек был бы идиотом.

Ей хотелось сказать ему, чтобы он катился к черту. Она не обязана отчитываться перед ним, он этого не стоит.

Но в глубине души ей хотелось… нет, ей было необходимо доказать ему, что он заблуждается на ее счет. Ей хотелось поделиться с этим мужчиной, которого она больше никогда не увидит, тем, чем она не могла бы поделиться ни с кем другим. Может быть, именно потому, что она его больше не увидит. Он не сможет использовать ее откровения против нее. Не сможет назвать ее неблагодарной или неверной.

Ей необходимо было быть честной. Хотя бы раз в жизни быть честной с кем-то и с самой собой.

– Моя семья, – выпалила она прежде, чем успела подумать. – Я прячусь от моей семьи.

Мика могла рассказать ему гораздо больше. О том, как с той минуты, когда приземлилась в аэропорту, родители непрерывно звонили ей с требованием срочно ехать к ним, чтобы присутствовать на званом ужине. И их не волновало, что она устала после восьмичасового перелета и недели деловых переговоров. Никто не сказал ей «рады видеть тебя», или «мы по тебе скучали». Просто потребовали, чтобы она срочно приехала к ним, потому что у них нечетное количество гостей за столом, а Дженет Холловей привела с собой сына, который занимается инвестициями. «И пожалуйста, приведи себя в порядок и, ради бога, не смущай гостей рассказами о своей скучной работе» – вот все, что ей сказали.

Она могла рассказать ему, что ее родители не остановятся перед тем, чтобы отправить за ней своего дворецкого, так что она решила спрятаться в баре.

Но Мика ничего этого не стала говорить ему. И уже пожалела о своих опрометчивых словах.

Выражение лица Ахилла не изменилось, но в его глазах вспыхнул огонь. И эмоции в его глазах превосходили простое сочувствие.

– Я тоже.

Мика уставилась на него в шоке. Два простых слова. Но они сказали ей о многом.

В его глазах было чувство единения, чувство сострадания и поддержки.

– Кто бы мог предсказать, что мы встретимся здесь?

Она поддалась искушению, которое мучило ее с первой минуты, когда увидела его. Протянув руку, она взяла прядь его длинных шелковых волос и потерла их между указательным и большим пальцами. Ее ладонь чесалась от желания пощупать его густую бороду. Она услышала, как Ахилл втянул воздух в легкие, но не отстранился. Вместо этого он пристально смотрел ей в глаза. Она отпустила его волосы и отодвинулась. Взяв свое пиво, она промочила пересохшее горло.