Пик Жилина

- Ну ты, брат, загнул,- восхитился я.- Надо бы тебя с нашими старичками познакомить, а то чего я один за всех отдуваюсь.

- Не надо,- сразу сказал он.- Лучше вы, это...

- Ты хотел о чем-то попросить?

Лэн сильно покраснел.

- Я знаю, зачем ваши товарищи сюда приехали. Мне тоже очень жалко Строгова... и я даже хотел, чтобы вы рассказали ему правду про его учеников. Про их культ Плохого Бога, ну, вы понимаете. Я - вам, вы - ему. Строгов ведь и сам...

- Что - сам? - спросил я с интересом.- Проштрафился?

- В психологическом гомеостазисе, который он назвал "новым человеком", не нашлось место такой важной системе, как Бог,- сказал мальчик, с каждым словом возвращая себе уверенность.- Это большая ошибка, ведь Бог не где-то наверху или сбоку, а в голове каждого из нас. Участочек мозга, частичка организма. Никто из вас эту ущербность не замечает, вот и плодите калек, думая, что продолжаете традиции великого писателя.

- Серьезное обвинение,- покивал я.- Банда четырех и примкнувший к ним Лэн Туур.

- Они не имеют права,- сказал он со злостью.

- Что?

- Делать человеку больно.

- Это иллюзия,- сказал я ему,- будто Строгову можно сделать больно. Строгов перестал чувствовать боль, в том-то и дело.

- Были бы они учениками, жили бы рядом, а не наезжали раз в семь лет,- упрямо сказал он.- И вообще...

- А я? Ученик или нет?

Лэн взглянул искоса и опустил глаза, ничего не ответив. Я предложил ему:

- Давай-ка, дружище, отправимся к Строгову вместе. Повторишь старику все, что мы тут с тобой нагородили.

Лэн стал совсем пунцовым и вымучил:

- Спасибо, я подумаю.

Так и дошли до места.

Приветственная надпись на отеле в очередной раз обновилась. Приятный вечер закончился безвозвратно, теперь горело слово:

"НОЧЬ". Просто - ночь, без лишних эпитетов. "И только ночь ему подруга, и только нож ему господь..." Спокойно пересечь холл мне не позволили: лифт спустился с небес, едва я появился в дверях, словно в засаде ждал, словно почуял, что вот он я, здесь; и чавкнули створки, вываливая наружу Марию. Странным зигзагом мой бывший шеф двинул ко мне, целенаправленно смыкая наши траектории. Галстук торчал у него из кармана брюк, белая шелковая рубашка, расстегнутая до пупа, хранила отчетливые следы падения, а по пятнам на его одежде можно было составить примерное представление о том, что высокопоставленные сотрудники Совета Безопасности едят на ужин. Все это было так странно, что я остановился.

- Жилин, я тебя любил,- произнес Мария и закашлялся.- Как сына.

Удушливая волна ударила мне в нос. Мария был пьян. Он был пьян до непотребства, я никогда его таким не видел, а я всяким его видел: голым, небритым и даже без очков.

Вот и сейчас он сжимал очки в левой руке, нелепо взмахивая ими, как эквилибрист противовесом.

- Да, я мерзок! - объявил Мария с вызовом.- Зато ты, Жилин, страшен. Это комплимент, детка.

- Что стряслось? - спросил я по возможности терпеливо.

- Я знаю, ты с ней уже встречался. Ты приехал сюда из-за нее, правда? Не надо лгать, детка, лучше помолчи. Я тебе кое-что расскажу про эту красотку...- Он все пытался посмотреть мне в глаза, но каждый раз промахивался.- В четырнадцать лет она победила на школьной олимпиаде по космогации, заняла первое место на Аппенинах. Добилась права поехать в Москву, на европейский сбор. Но сначала нужно было пройти медкомиссию, иначе ее не включили бы в команду. И тут выяснилось, что четырнадцатилетняя девочка беременна...

Мария снова закашлялся. Только это был не кашель. Вот этого мне как раз и не хватало, озабоченно подумал я, озираясь. Что делать, если ему срочно приспичит опорожнить желудок? Куда тащить тело, где тут ближайшая опорожниловка? И как, черт его побери, он умудрился так назюзюкаться, если весь алкоголь в здешних барах - ненастоящий, бутафорский? У него что, тоже нашлись друзья из интелей? Мария совладал с собой.

- Девочка была беременна, Жилин,- с горечью сказал он.Олимпиада сорвалась, но я о другом. Мать у нее к тому времени померла, а отец у нее был дурак, настоящий старый дурак, вот в чем суть. Я ненавижу его, Жилин, если б ты знал, как я его ненавижу... Чтобы избежать позора, он устроил своей малышке тайные роды. Ребенка она захотела назвать Пьером. О'кей, Пьер так Пьер. Наградила старого болвана внуком. Некоторое время мальчик рос у чужих людей, но очень недолго, потому что в итоге его отправили в Аньюдинский детский комплекс, как можно дальше от матери... Ты хоть что-нибудь понял, Жилин?

- Зачем вы так нагрузились, шеф? - спросил я.

- Так нужно,- строго сказал Мария.

- А водочкой где разжились?

Он водрузил очки на мясистый нос и погрозил мне пальцем. Я дернулся было, чтобы подхватить пожилого человека, но равновесие он удержал сам - при помощи апельсинового дерева.