Пикантная тайна банкира

– Нет, представьте себе. Иннокентий Алексеевич по своему характеру был очень спокойный, уравновешенный человек. Он умел разрешить возникающие разногласия, не доводя их до конфликтной ситуации. Но почему вы спрашиваете меня об этом?

– Скажите, Владислав Геннадьевич, где вы были позавчера от одиннадцати до часу дня? – спросил Кирьянов.

– Я ездил в аптеку, у меня матушка болеет, потом я поехал домой к Иннокентию Алексеевичу, а затем…

– Стоп, – остановил его полковник, – с какой целью вы ездили к Джембровскому?

– Мне надо было продлить отпуск. Видите ли, как я уже сказал, у меня болеет мать, и в данный момент я взял отпуск, чтобы ухаживать за ней, – объяснил Деревянщиков. – Но отпуск уже подходит к концу, а мне необходимо сопровождать ее в Москву на операцию. Поскольку позавчера Иннокентий Алексеевич отсутствовал в банке, я и поехал к нему домой.

– Так, значит, вы поехали домой к Джембровскому. Что было потом? Он подписал вам заявление на продление отпуска? – спросил Кирьянов.

– Конечно, я уже отнес заявление с его подписью в бухгалтерию. Можете проверить.

– Обязательно проверим, – заверил его Кирьянов. – И не только это. А скажите, Владислав Геннадьевич, в ваше присутствие в квартире Джембровского кто-нибудь еще находился?

Владислав задумался.

– Вы знаете, когда я вошел в холл, из квартиры собирался выходить молодой человек. Ну, то есть он, возможно, и не хотел выходить, но Иннокентий Алексеевич его практически выпроваживал.

– Как выглядел этот молодой человек? – тут же спросил полковник.

– Он – худощавый, невысокого роста, волосы довольно длинные, собраны сзади в хвост. Да, на одной щеке я заметил родимое пятно.

– На какой щеке? На правой или на левой? – вступила я в разговор.

– Вы знаете, не запомнил. Кажется… нет, не буду врать. Помню только то, что родимое пятно у него было на щеке. А вот на какой, – Деревянщиков развел руками.

– Так этот молодой человек ушел или остался? – спросил Кирьянов.

– Он ушел. Неохотно, но ушел, – ответил Деревянщиков.

– То есть вы с Джембровским остались одни в квартире? – уточнил Владимир.

– Да, именно так, – подтвердил Владислав.

– Хорошо, вы подписали заявление и что было дальше?

– Мы еще немного поговорили, и я ушел.

– О чем вы говорили? – продолжал спрашивать Кирьянов.

– Ну, ни о чем таком принципиально важном. Я торопился, мне надо было еще переговорить с лечащим врачом матери.

– Где сейчас находится ваша мать? – спросил Кирьянов.

– Она лежит в кардиологическом центре, – последовал ответ.

– Скажите, а у вас с Джембровским был разговор по поводу встречи с Веретенниковым? – Тут в разговор снова вступила я и задала неожиданный вопрос.

– Н-нет, – немного замялся Деревянщиков. – А почему вы спрашиваете об этом?

– Здесь вопросы задаем мы, – жестко ответил полковник.

– Так был разговор о встрече с Веретенниковым или не был? – не отставала я.

– Владислав Геннадьевич, у нас есть ордер на обыск, вот, ознакомьтесь, – Кирьянов сунул ему под нос лист бумаги.

– Но… позвольте. На каком основании? Вы что, подозреваете меня в убийстве Иннокентия Алексеевича?! Но почему?! – взволнованно воскликнул Деревянщиков.

– Потому что вы были последним, кто видел Джембровского живым, – сказал Кирьянов. – Согласно показаниям консьержки, после вас к Иннокентию Алексеевичу больше никто не приходил. Труп Джембровского обнаружила его тетя, Безрассчетнова Елизавета Максимовна, и это было уже после часу дня. Анатолий, давай, – скомандовал полковник.

Анатолий позвонил и спустя минут пять в квартиру вошли понятые, мужчина и женщина. Оказалось, что их ребята привезли с собой и они находились все это время в машине.

Анатолий начал обыск с санузла. Потом перешел на кухню, из кухни переместился в комнату, где мы собрались. Дошла очередь до письменного стола. Я все время наблюдала за Деревянщиковым. Он выглядел подавленным, но особого беспокойства не проявлял. И вот Анатолий вытащил со дна последнего ящика письменного стола пистолет.

– Взгляните на это! – воскликнул оперативник, привлекая всеобщее внимание.

– Что вы теперь скажете, гражданин Деревянщиков? – спросил Кирьянов. – Джембровский был убит именно из такого пистолета. Вы сразу сознаетесь в содеянном?

– Да мне не в чем сознаваться! Да, этот пистолет принадлежит моему покойному деду. Это память о нем. Пистолет лежит в ящике уже много лет, – уточнил Деревянщиков.

– То есть вы отказываетесь признаться в том, что это вы убили Джембровского? – спросил полковник.

– Да зачем я буду признаваться в том, чего не совершал?! И чего ради мне его убивать?

– Ну, хотя бы ради получения денег. – Я снова вступила в разговор. – Веретенников посулил вам определенную долю, если вы, убив Иннокентия Алексеевича, поможете ему избежать возврата кредита, который он взял в банке, а возвращать не собирался. Ведь деньги вам нужны для предстоящей операции вашей матери. Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос о том, была ли запланирована у Джембровского встреча с Веретенниковым позавчера.

– Хорошо, я вам отвечу. Первоначально да, такая встреча была запланирована.

– Где именно она должна была произойти? – спросила я.