Пикассо

Прохожие, ставшие свидетелями этого необычного действия в столице, где курсировали в основном замаскированные грузовики вермахта в направлении фронта в Нормандии, догадались о том, что это первые вестники освобождения Парижа. Армии союзников, прорвавшие немецкий фронт, приближались к Парижу, окружая его: организаторы Сопротивления расценили, что наступил момент для парижан принять активное участие в освобождении столицы. Это произошло 24 августа в двадцать часов тридцать минут, через пять дней после начала операции. Большой колокол собора Нотр-Дам звонил во всю силу. Первые танки дивизии Леклерка подошли к мэрии Парижа.

Как только началось вооруженное восстание, Пабло, считая, что он находится слишком близко к баррикадам и префектуре полиции, уже занятой бойцами Сопротивления, укрылся у Марии-Терезы на бульваре Генриха IV. Он считал себя там в безопасности… Не могло быть и речи о том, что он возьмется за оружие. Нужно признать, что он не был героем. А во время сражений в Париже, чтобы подавить в себе тревогу и страх, Пикассо исполняет акварель Вакханалия — вольную копию полотна любимого им Пуссена — в которой смешались в разнузданной оргии сладострастные козлы, сатиры и пастухи. Таков был способ Пикассо, которого постоянно преследовали навязчивые эротические идеи — забывать о страхах в трагические минуты жизни.

Как только Париж был освобожден и даже прежде, чем Пикассо вернулся в мастерскую на улицу Гранд-Огюстен, туда устремились многочисленные поклонники и просто любопытные. Среди них было много американцев и англичан из армий союзников, а также давних друзей Пабло, вернувшихся в Париж.

Одной из первых в мастерской Пикассо появилась красавица Ли Миллер в форме военного корреспондента журнала «Vogue», талантливый фотограф. Они не встречались со времен Мужена. Сохранилась фотография, где Пикассо трогательно поддерживает под руку Ли, которая выше его на голову… Пабло выглядит счастливым. Он кричит: «Это потрясающе, первый солдат союзных войск, которого я встретил, — женщина!» Благодаря Ли мы располагаем целой серией снимков, сделанных в сентябре 1944 года, где Пикассо окружают его друзья: Роланд Пенроуз, муж очаровательной Ли, Поль Элюар и Нюш, Луи Арагон и Эльза Триоле… К ним присоединяются Тристан Тцара, Оскар Домингес, Рене Шар, Жорж Юнье… Все вместе они отпраздновали освобождение…

Среди посетителей Пикассо был также Эрнест Хемингуэй, с которым Пабло познакомился еще до войны, когда тот был спортивным комментатором газеты «Торонто стар». Он уже успел «освободить» бар «Ritz», который до сих пор носит его имя, и славно отпраздновал свой «подвиг» большим количеством выпитого виски. Его появление на узкой улице Гранд-Огюстен, когда он вышел из джипа, увешанный револьверами, биноклем и фотоаппаратами, произвело большое впечатление… Когда консьержка сообщила ему, что художник отсутствует, он оставил ей подарок для Пикассо. Это был тяжелый деревянный ящик с загадочными надписями, открыв его, Пикассо обнаружил… гранаты. Было ли это досадной ошибкой, совершенной под воздействием чрезмерного количества алкоголя, или грандиозным фарсом, предназначенным для человека, любящего цирк и не раз разыгрывающего из себя клоуна? Мы не узнаем этого никогда…

К счастью, многочисленные американские офицеры оставляли Пабло гораздо более полезные подарки — сигареты, банки с сосисками или тушенку, порошковое молоко, кофе и шоколад. А Пабло угощал этим шоколадом тех дам, которые стремились ближе познакомиться с художником, хотя, впрочем, ему совсем не нужно было дарить им что-то, чтобы завоевать их… В то же время он должен был любезно отвечать на вопросы, какими бы нелепыми или наивными они ни были… Сколько времени он тратит на создание картины, сколько он зарабатывает в месяц, продавая их, почему выбирает в качестве моделей такие уродливые создания? Почему нарисовал три глаза, когда достаточно двух?

Иногда, отвечая на вопросы, он просто забавлялся.

— Мистер Пикассо, — спросила его однажды американка, — что представляет эта картина?

— Эта картина, мадам, — ответил он не моргнув глазом, — представляет… пятьсот тысяч долларов!

Глава XIV РОЖДЕНИЕ МИФА

Сентябрь и октябрь 1944 года сыграли важную роль в жизни Пикассо. До сих пор он, конечно, был известным художником, особенно в Европе.

Но после освобождения Парижа мы присутствуем при рождении мифа Пикассо. В скольких музеях можно было познакомиться с его картинами? Существовал ли хотя бы один издатель, который захотел бы опубликовать подборку цветных репродукций его картин или напечатать его фотографии? И если клиенты «Дё маго», «Флоры» или даже «Липа» узнавали Пикассо, то по улицам столицы он мог прогуливаться, не опасаясь, что к нему будут приставать охотники за автографами…