Пикассо

Но кто бы мог подумать, что этот мальчишка, столь рано проявивший способности к религиозной живописи, не кто иной, как будущий автор Авиньонского борделя (более целомудренно называемого Авиньонскими девицами), Герники и других произведений, которые войдут в сокровищницу мирового искусства, короче, Пабло Пикассо!

Глава I МАЛАГА

Все, что касалось Пикассо, никогда не было просто… Это началось с момента его появления на свет: 25 октября 1881 года в доме на площади Мерсед в Малаге. Ребенок родился мертвым. Присутствующий при родах его дядя, доктор Сальвадор, в этой драматической ситуации закуривает гаванскую сигару и внезапно выдыхает дым в лицо младенца. Подобный жест кажется абсурдным и шокирующим. Но неожиданно лицо младенца искажается гримасой, и он издает крик ужаса. Так табак, который зачастую убивает, единственный раз помог воскресить… Кто знает, впрочем, не для того ли, чтобы выразить признательность никотину, художник до конца жизни курил трубку или сигареты? Случилось ли так на самом деле или это просто легенда — никто не знает. Во всяком случае, Пикассо часто пересказывал эту историю. Впрочем, это не является убедительным доказательством. Повествуя о жизни художника, нам придется не раз сообщать факты, признавая, что мы не всегда гарантируем их достоверность. Хотите пример? Одним Пабло заявлял, что родился в полночь, другим, что в половине десятого, или в одиннадцать часов пятнадцать минут, как сообщил один из членов семьи во время регистрации новорожденного в мэрии. Мы никогда не узнаем этого точно, впрочем, данное обстоятельство имеет значение лишь для любителей гороскопов, которые рискуют ошибиться в своих предсказаниях, опираясь на неточность момента рождения.

Не менее произвольны и наивны поиски среди наиболее далеких предков художника черт характера, наклонностей и других знаков, предвещающих появление столь сложной, неординарной личности.

Его отец, Хосе Руис Бласко, родом из семьи, проживавшей в горах Леона еще в XV веке. Наиболее известным был дон Хуан де Леон, который, непонятно по каким причинам, был знаменит на всю округу. Среди членов семьи — архиепископ Лимы, вице-король Перу, а двумя столетиями позже — монах-отшельник, умерший в середине XIX века.

Но дедушка Пабло по линии отца был личностью иного масштаба. Обосновавшись в Андалусии, в Малаге, он занялся прозаическим ремеслом — изготовлял перчатки для местных буржуа. Правда, считалось, что он проявлял некий интерес к живописи. На самом деле только отец Пабло был художником. Дон Хосе Руис — высокий, стройный мужчина, с рыжей шевелюрой и голубыми глазами, за что его прозвали «англичанином». На его портретах, написанных сыном, особенно поражает меланхоличность взгляда. Несомненно, дон Хосе понимал, что не преуспел в жизни и его амбициям молодости не суждено осуществиться. Он знал, что любители живописи и торговцы картинами не станут скупать его работы, как у его друзей — Антонио Муньос Дегрена или Бернардо Феррандиса, ставших основателями Школы живописи Малаги, которыми он восхищался. Поэтому, несмотря на искреннее увлечение живописью, он не смог создать ничего лучше, чем «картины для столовой», как жестоко называл их сын, а также рисовал многочисленных голубей, которые порой выглядели несколько нелепо.

Несостоявшийся художник, дон Хосе был достаточно неординарной личностью. Этот флегматичный «англичанин» позволял себе иногда экстравагантные выходки и шутки. Однажды на глазах у изумленной молочницы он проглотил сырое яйцо, а затем извлек изо рта монету в 5 песет… Не остановившись на этом, он проглотил еще полдюжины яиц и всякий раз затем вытаскивал изо рта монету. После его ухода молочница разбила все оставшиеся яйца в надежде обнаружить там монеты…

Этот шутник был одновременно и мизантропом. Можно было бы ему поверить, когда он заявлял, что больше любил друзей, когда они уходили. Но это не мешало ему вращаться в кругу адвокатов, художников, врачей, политиков. Зачастую они встречались в знаменитом тогда в Малаге кафе «Чинитас», где наблюдали петушиные бои, вели дискуссии на различные темы, пели, устраивали танцы. После этого они отправлялись в бордель, обычно расположенный рядом с церковью — такова старая испанская традиция. Причем эти визиты не были секретом. Позже на одном из рисунков Пабло изобразит отца в его любимом заведении «Лола Ла Чата».

В молодости дон Хосе проводил вечера в «Лисео», клубе искусств, предназначенном для буржуа Малаги. Говорят, там он блистал остроумием, легкой иронией и парадоксальными выходками. Но постепенно в нем накапливалось разочарование и прежнее остроумие притупилось. Не унаследовал ли Пабло от отца эту склонность к экстравагантным причудам?