Пике в бессмертие

Велика роль Василия Георгиевича Рязанова в выращивании прославленных летчиков-штурмовиков: дважды Героев Советского Союза В. И. Андрианова, И. X. Михайличенко, М. П. Одинцова, Н. Г. Столярова и целой когорты Героев и дважды Героев Советского Союза.

Нам, комэскам, нравились его разборы боевых вылетов и подведение итогов наступательных операций, которые очень часто проводил он сам. Генерал серьезно готовился к ним. Генеральские разборы иллюстрировались многочисленными схемами, изобиловали примерами удачных и неудачных вылетов. Глубокомысленные выводы нашего командира корпуса имели прочный фундамент. Он, по рассказам близких сослуживцев, много читал, неустанно учился, обладал большим запасом знаний.

Забегая вперед, скажу: В 1944 году по приказу командующего фронтом маршала Советского Союза И. С. Конева корпус оказывал помощь участникам Словацкого восстания. По его команде несколько эскадрилий по установленному сигналу поднялись в воздух и взяли курс на Дуклинский перевал. Летчики хорошо помнили наставления генерала В. Г. Рязанова о необходимости длительного воздействия на противника, чтобы дать возможность советским танкистам прорвать фашистскую оборону и обеспечить ввод в прорыв частей Чехословацкого корпуса полковника Свободы. В районе цели штурмовики, как это и было проиграно на земле, пошли в атаку в боевом порядке «круг самолетов».

Экипажи в каждом заходе использовали одно из средств поражения поочередно: первый бросает бомбу, второй пускает реактивный снаряд, третий ведет огонь из пушек, четвертый — из пулеметов, и так последовательно каждый заход.

При выходе из атаки на предельно малой высоте воздушные стрелки из крупнокалиберных пулеметов вели огонь по позициям противника. В результате, было выполнено 17 заходов каждым из штурмовиков, и враг в течение часа не мог поднять головы. За время действия группы артиллерия противника не сделала ни единого выстрела по нашим атакующим танкам, которые с десантом автоматчиков на броне без потерь заняли укрепленные позиции врага в районе населенного пункта Гырова. Развивая успех, передовые части наших войск ворвались на Дуклинский перевал.

Командир гвардейского авиакорпуса был мужественный, отважный человек. На пунктах наведения он неоднократно подвергался бомбардировкам и артиллерийскому обстрелу, но никогда не покидал своего поста. Заслуженно носил он две звезды Героя Советского Союза. Такой он был у нас, «Мой генерал». Так с уважением называли его все командиры подразделений, все летчики: весь личный состав корпуса. Это уважение выражалось, во-первых, в беспрекословном, я бы сказал, душевном стремлении к подчинению его крепкой воле, во-вторых, в горячем и совершенно искреннем нашем стремлении как можно лучше и безупречнее выполнить каждое его распоряжение, команду, поступавшие через штабы, не говоря уже о личном распоряжении, приказе, — и с радостью доложить об этом. Этим мы и жили с нашим комкором.

Как и везде, в армии и на фронте есть командиры от генерала до лейтенанта, которых сами подчиненные определяют конкретным понятием — «любимые». К таким любимым я, наряду с некоторыми командирами пониже званием, в первую очередь, отношу генерал-лейтенанта Василия Георгиевича Рязанова. Конечно, расстояние, разделявшее нас по званиям и должностям — комкор и комэск — казалось неизмеримое, но в том-то и дело, весь секрет его характера, что он умел, при необходимости, сократить, а то и свести на нет этот разрыв с любым нужным ему человеком. И тот, в каком бы малом чине или звании ни состоял, в разговоре или делах с ним чувствовал себя совершенно свободно, абсолютно равным с генералом, одновременно воспринимая всю значимость каждого слова собеседника.

Именно так воспринимал я каждую встречу, каждый разговор с Василием Георгиевичем. А встреч было очень много, как, впрочем, и у всех командиров эскадрилий. Дело в том, что генерал считал необходимым для себя быть в курсе всего: чем каждый день, каждый час заняты эскадрильи. И это вполне оправдано, в конечном счете, эскадрилья и только она — основа полка, дивизии, корпуса — обеспечивала успех выполнения любых боевых заданий, успех ведения войны корпуса кроется в успехах эскадрилий.

Я, пожалуй, не припомню такого случая, когда бы, выполняя групповой полет, с ответственным заданием, не слышал бы в шлемофоне голос генерала. Он сам лично, нередко с КП, вынесенного к самой передовой, — бывало, что КП устраивался на верхушке дерева, — наводил на заданные цели штурмовиков, когда требовалось, подправлял, изменял задание по ходу полета, предупреждал об опасностях, охраняя нас. Как нам известно, именно Рязанов обился внедрения в штурмовую авиацию радиосвязи.