Пике в бессмертие

Да, загадал нам загадку механик. Что делать с такой группой? Распорядился принести трофейное оружие, выставил охрану и тут же связался по радио с полком. На КП полка, к счастью, оказался генерал. Выслушал он меня и говорит:

— Местечко Калау знаешь? Да, да, то самое, что около шоссе. Это от вас километров семь. Строй их в колонну и направляй в Калау. Там примут.

Подошел к немцам. Они с интересом смотрят на мой планшет, на Золотую Звезду. Вперед выходит солдат в очках. Он служил в штабе дивизии переводчиком и русский язык знает прилично. Ну, думаю, эту птицу надо задержать до приезда генерала.

Построили колонну. В сопровождающие дали Воронцова (он уже имел опыт обращения с ними), а для убедительности — трех автоматчиков. Раздалась команда — и колонна тронулась.

К вечеру Воронцов вернулся и рассказал, что по пути их колонна обрастала, как снежный ком, и в городе Калау он сдал всех под расписку.

Тем временем к нам перебазировался весь полк. Расспросам не было конца.

Утром вновь начались боевые вылеты, вновь «Ильюшины» громили отступающие войска врага, наводили на цель наши танковые колонны.

Одной атакой

Гитлеровская Германия доживала буквально последние дни. Наши войска готовились к битве за Берлин. В один из дней командование собрало нас, чтобы уточнить взаимодействие между родами войск. Это очень важно — близко познакомить командиров, с тем, чтобы они в бою понимали друг друга с полуслова. Больше того, они должны узнавать друг друга по голосу. Пришли командиры пехотных частей, артиллеристы, танкисты. Мы познакомились с танкистами и остальными, договорились обо всем. Затем отправились на рекогносцировку переднего края. По траншеям дошли до самой передовой и тут оказались свидетелями совершенно непонятной картины.

Со стороны немцев доносилась веселая музыка. Мощные динамики разносили ее на много километров.

— Веселятся смертники, — зло проговорил офицер-пехотинец. — То ли перепились, гады, то ли праздник какой отмечают... Вон, полюбуйтесь, и тряпку свою вывесили, — он указал рукой чуть вправо. Мы посмотрели в ту сторону и увидели на бугре высокое дерево, а на нем — большой красный флаг с черной свастикой посередине.

— Хотели мы его сбить ружейным огнем, — продолжал офицер, — ничего не получилось.

В это время меня к себе позвал командир нашего корпуса генерал Рязанов.

— Слушаю, товарищ генерал!

— Флаг нужно снять. Ясно?

— Так точно!

— Сейчас же отправляйтесь на аэродром и действуйте! Учтите, — генерал заговорил вполголоса, чтобы никто, кроме нас, не слышал, — сбить нужно одной атакой. Это очень важно. Кроме всего прочего, пусть танкисты лишний раз убедятся в силе штурмовика. Им спокойнее под нашим прикрытием воевать будет. Ясно? Исполняйте!

Генерал тут же позвонил в полк и приказал немедленно готовить самолет. А я по траншеям быстро выбрался с передовой и в генеральской машине за каких-нибудь двадцать минут добрался до своего аэродрома.

Вскоре был уже в воздухе. Да, необычное задание дал генерал. Сбить одной атакой… Но рассуждать долго не пришлось — я уже подлетал к передовой. Твердо решил, что если не попаду снарядами, то собью фашистский флаг винтом.

Вышел на цель очень удачно. Пустил реактивные снаряды, открыл огонь из пушек. На месте где только что трепыхался флаг, взметнулись клубы дыма, поднялась вверх земля. Задание выполнено. Но не возвращаться же на аэродром, если самолет имеет полный запас боеприпасов. Я пролетел за передний край немцев, увидел две полевые артиллерийские батареи и скопление пехоты. По радио доложил об этом и тут же получил разрешение атаковать. Отбомбился по артиллерии, «поласкал» из пулеметов пехоту, а затем развернулся и пошел домой.

Сразу же после приземления вернулся на передний край.

— Молодец, — похвалил генерал и крепко пожал руку.

— Да, чистая работа, — с восхищением сказал подполковник-танкист. — С таким хлопцем воевать легко. Как, летун, повоюем? — обратился он ко мне.

— Конечно.

— И еще как повоюем, брат, — улыбнулся танкист.

А через несколько дней началось наше наступление. Танки прорвали вражескую оборону, за ними в прорыв хлынула мотопехота. Вот тут-то и довелось мне выручить из беды того самого танкиста, с которым познакомились мы на переднем крае.

Группа танков, которой он командовал, оторвалась от основных сил и попала в окружение. В это время моя группа находилась в воздухе. Танкист попросил помощь. Мы подлетели к месту боя, но ничего не смогли увидеть. Горел лес, дым поднимался больше чем на тысячу метров. Начали отыскивать окна, с тем, чтобы пробиться к земле. Наконец, это удалось, и мы увидели наши танки в кольце врага.

— Бегельдинов, бей! — раздался в шлемофоне голос танкиста.

Сверху нам было видно, что с южной стороны сил у немцев маловато. Именно там мы их и атаковали. По радио я дал танкистам команду пробиваться в том же направлении. Через несколько минут кольцо было разорвано и танки вышли на соединение с основными силами.

После, при встрече, подполковник рассказывал, что когда он услышал по радио знакомый голос, он показался ему приятнее самой любимой музыки.