Пике в бессмертие

Целесообразнее всего я считал начать осуществление программы с сооружения первого аэропорта, способного принимать самолеты любого размера и веса в Алма-Ате. Такое решение было принято и Центральным Комитетом Компартии и Советом Министров Казахстана. Было определено место, установлен жесткий срок. Но когда мы с основным подрядчиком, бывшим тогда управляющим «ГУШОСДОРа» — Главного управления шоссейных дорог Казахстана Леонидом Борисовичем Гончаровым, окинули взглядом местность, у нас волосы встали дыбом, руки опустились от сознания почти стопроцентной невыполнимости поставленной задачи. Перед нами, насколько хватало глаз, расстилалась неровная, кочковатая поверхность болота.

— Оно так тут и будет стоять, болото это. Низина же, а кругом — горы, дожди, — сделал заключение Гончаров.

Заключение было совершенно правильное. На осушение болота, удаление всей этой, заполнявшей низину грязеводной массы — а ее здесь сотни тысяч кубометров — потребуются месяцы. Это было неоспоримо, но так же неоспоримым было постановление ЦК и Совмина, в котором было записано черным по белому: завершить сооружение взлетно-посадочной полосы аэропорта в течение семи месяцев. Таким решениям возражать было не положено. Мы почесали затылки и стали решать, искать выход. И нашли. Работа закипела. У болота появились люди, сотни свезенных из республики единиц механизмов. И я снова оказался в уже почти родных мне фронтовых условиях. Прежде всего, нужно было убрать воду. Легко сказать — «убрать». А как это сделать? Выкачивать сотни тысяч кубометров не воды, — в том-то и дело, выкачивать, осушить или как, нужно было тягучую, тухлую жижу, перемешанную с гнилыми водорослями, мелким кустарником... Тут ни о какой откачке насосами не могло быть и речи, нужно было другое решение. И оно нашлось. Предложили сами рабочие, механизаторы, тоже загоревшиеся этой самой боевой страстью. Обнаружив протекавшую неподалеку речушку, предложили прокопать к ней водостоки, по которым и спустить воду...

Инженеры промерили все, просчитали, предложение было реально, но работа предстояла адская. Прокопать четыре-пять, а то и десять основных водосборников, к ним — арычки со всего болота.

И мы взялись. Работали — действительно не считаясь со временем и усталостью — в две, в три смены. Перед моими глазами и сейчас встает эта картина, очень похожая на полотна художников, отображающих ад. Ночь, холодный ветер, моросит дождь и болото — жидкая грязь, местами до метра глубиной. Жесткие лучи прожекторов рассекают густую, как само болото, темноту, жирными блестками отражаются в густой жиже. А кругом люди, их темные силуэты, с трудом просматривающиеся в темноте. Они в болотных сапогах, на машинах, около них, копаются лопатами в грязи, утопая почти по пояс.

Так было. А потом вода по арычкам, по водосборникам пошла в речку и... болота почти не стало. Всего мы его осушать не стали, да, наверное, и не смогли бы. Нам было достаточно сухой плотной полосы, способной принять и выдержать многотонную нагрузку — огромный самолет типа «Ил-18».

Сколько мы так работали, конечно, не один месяц, но мне кажется, что все это сжалось в один миг, в один предельно напряженный, сжатый как штурмовка «ИЛа», как воздушный бой, минута — и все позади, и если ты жив, значит, победил.

Несмотря на сомнения пессимистов, нытиков, писавших по инстанциям о наших каких-то, якобы, ошибках, неправильных действиях, вызовов с объяснениями на «ковер», дело шло.

Очистив от воды и грязи взлетную полосу мы забутили ее, заложили щебенкой камнем, песком, покрыли специально сконструированными железобетонными плитами. И вот торжественный прием первого вылетевшего из Москвы самолета «ИЛ-18» с почетными гостями...

Взлетно-посадочная полоса была сооружена в установленный правительством срок. 18 октября 1958 года Председатель Верховного Совета КазССР вручил мне за эту первую мою на гражданском фронте победу Почетную Грамоту Верховного Совета КазССР. Вместе со мной правительственными наградами были отмечены многие инженеры, техники и рабочие. Потом эти победы на трудовом фронте завоевывались уже легче. Теперь я принимал участие, практически руководил, вел сооружение аэродромов, можно сказать, аэропортов в целом, с вокзалами, техническими и иными сооружениями одного за другим: в Чимкенте, на Мангышлаке, в Усть-Каменогорске, Семипалатинске, на Балхаше. А всего при моем участии, а в основном, под моим руководством, было сооружено и сдано в эксплуатацию двадцать аэропортов — двадцать широких воздушных ворот, открывших путь нашей Республике во все страны мира.