Пике в бессмертие

Таким характеризовался Миша Коптев в моем представлении. Между прочим, именно таким и пришел к нам, точнее появился, он. летчик Михаил Иванович Коптев, при совершенно невероятных обстоятельствах.

Прилетел он на аэродром, тогда еще восьмисотого полка, на «ИЛе» в составе группы перегонщиков машины с завода в части. Самолеты перегонщики сдали, получили акты и стали собираться в обратный путь. Но не все. Перегонщики Михаил Коптев с лейтенантом Смирновым возвращаться на завод отказались.

При таких обстоятельствах предстал перед командиром первой эскадрильи этот молодой русый парень с упрямым взглядом серых глаз, доложился:

— Перегонщик самолетов с завода лейтенант Михаил Коптев, а это лейтенант Смирнов, — кивнул на напарника. — Шестерку «ИЛов» сдали, акты получены, возвращаться обратно не намерены. Просим зачислить в эскадрилью.

Комэск смотрел удивленно.

— Вы чего, в своем уме, из тыла на фронт бежать, дезертировать вздумали?! Да кто же, кто вас тут оставит, оформит?! Тут же, между прочим, война, убивают здесь!

— Что такое война, нам известно, — пожал плечами Коптев. — Так ведь люди ее ведут, воюют. И не зря, не из-за прихоти воюют. Мы тоже люди и тоже воевать хотим. Должны! — поправился он. Комэск продолжал смотреть удивленно.

— Вы в столовой были? Видали, сколько там летчиков осталось? Остальные пали смертью храбрых.

— Видели, считали — мало. Не хватает летчиков, то есть, нет их. До зарезу нужны летчики. Машины простаивают. Потому и предлагаем себя. Мы же летчики, военные летчики, нас воевать учили. А мы в извозчиках-перевозчиках, — вступил в разговор напарник Степанов.

— На заводе нас заменят, — твердил свое Коптев. — Может, и заменять не придется. Там состав перегонщиков укомплектован. Поймите меня, товарищ майор. Война, можно сказать, на исходе, а я в тылу отсиживаюсь.

— Не отсиживаешься, а самолеты из тыла на фронт перегоняешь. Это тоже надо кому-то делать.

— Без одного обойдутся... У меня с фашистами особый счет. Мой батя — боевой фронтовик, участник первой мировой войны. В окопах Западного фронта насиделся, тяжелая контузия. Правая сторона лица изувечена. Боевой мужик был! Вижу его часто, во сне. Упрекает: «Что же ты, сынок, не воюешь?» Как же я в глаза ему буду в предстоящую встречу смотреть? Фашисты посягнули на земли отцов, я должен защищать эти земли там, наверху, так что мое место здесь, рядом с вами.

— В общем, мы его все-таки уговорили, комэск согласился отвести нас к командиру полка, — рассказывает Коптев.

Полковник, выслушав доклад комэска, был удивлен не менее. Глянул на нас.

— Из тыла на фронт бежать?! Во дела!

Я шагнул вперед, попросил у полковника разрешения, — вспоминает Коптев. — Объяснил, кто мы и чего добиваемся. — Просим зачислить нас в полк. Будем верно служить, выполнять все задания.

— Зачислить, — покачал головой подполковник. — Ладно, лейтенант, логика у тебя железная. Беру ответственность на себя... Бежишь, правда, наоборот, с тыла на фронт, это учтут. Воюй...

И вот первый боевой вылет. Шестерку «ИЛов» ведет Петр Горбачев. Самолет Коптева справа, в звене Веселова. Под крылом станция Долинская, затем Шевченково. Крупный железнодорожный узел.

Зенитки ударили внезапно, кучно. И с первого же снаряда прямое попадание в самолет Веселова. Машина буквально развалилась в воздухе. Коптев было бросился на помощь погибавшему, точнее, уже погибшему вместе с машиной товарищу, но снаряд разорвался и под его «ИЛом», разворотив хвостовое оперение. Самолет начал задирать нос, кабрировать. Но Михаил сумел справиться с управлением и, кое-как выровняв полет, еще дважды атаковал цель. Удары были меткими. Вражеские эшелоны пылали как свечи. Когда отходил от цели, зенитчики, как оно и должно быть, весь огонь перенесли на его машину. Маневрировал отчаянно, рискуя сорваться в штопор. Отстал от группы, но выжал газ, догнал ее. С трудом, с третьего захода, посадил машину, непослушную, и зарулил на стоянку.

К самолету подошел штурман полка Степанов. Посмотрел на побитые, деформированные рули глубины и поворота, пожал плечами:

— Кто же тебя заставлял на такой машине идти в атаку?

— Совесть и жажда мести за Сашу Веселова. — Михаил, сдерживая слезы, до боли прикусил губы. — Зато во втором заходе я влепил им здорово. Прямо в паровоз. Взорвался на моих глазах, лопнул как пузырь.

Штурман посмотрел на паренька, похлопал по плечу.

— Молодец! Летчик из тебя выйдет!

Михаил старался оправдать надежду командиров. В одном из очередных полетов ему пришлось снова столкнуться с «Мессерами». В строю «ИЛов» из шести самолетов шел он правым замыкающим, весь огонь истребителей ему пришлось принять на себя. Один из «Мессеров» зашел в хвост снизу. Воздушный стрелок, Коля Слепов, дал команду:

— Правую ногу!

Коптев дал. И тут же четыре снаряда пробили левую плоскость, следом две пробоины в правой.

— Что делать, командир? — кричал в шлемофон стрелок. — Он в мертвой зоне. — Не могу достать.

— Бей через стабилизатор! — приказал Коптев. — Бей!

И Николай послал очередь. Фашист отвалил, подбитый, оставляя шлейф дыма.