Пикировщики

— Служу Советскому Союзу! — вытянулся летчик и покраснел от смущения. Что скрывать? Высокая оценка известного балтийского аса несказанно обрадовала его. Он понял, что выдержал один из самых трудных экзаменов в своей жизни — экзамен на командирскую зрелость

На следующий день на старт вырулила первая эскадрилья в полном составе. На взлетной полосе колонной выстроились ее звенья. Сегодня полетами руководил сам Раков, и молодые летчики со сдержанным волнением вслушивались в потрескивание эфира: не подкачать!

— Ноль десятый! Взлет разрешаю!

Взревели моторы, и тройки Пе-2, подняв раздвоенные хвосты, понеслись по взлетной полосе. А через несколько минут девятка остроносых бомбардировщиков уже скрылась за лесом. Из репродуктора аэродромной радиостанции донеслась четкая команда ведущего:

— Внимание! Боевое развертывание! Бомбить с пикирования звеньями. Сброс бомб по ведущему! Я — ноль десятый!

Пикировщики звеньями бросались на учебные цели, бомбили, а на выходе их подстерегали два «яка» из 21-го истребительного, которые должны были атаковать «петляковых». Но штурманы и стрелки-радисты Пе-2 были начеку — они встретили атакующих «огнем» из кинофотопулеметов. Все было как в настоящем бою. Даже азарт!

После бомбометания и отражения атак истребителей — быстрый сбор в группу и снова заход на цель!

Наконец сброшены последние бомбы. Плотным строем эскадрилья возвратилась на аэродром, промчалась над стартом, перестроилась в цепочку и пошла на посадку.

— Три минуты! — показал часы командиру Лазарев… На самолетной стоянке Константин заметил новенькие Пе-2. Сосчитал: восемь штук. Поинтересовался у инженера Степанова, что за машины.

— Перегонщики к нам пригнали.

— Вот это дело! Сначала прислали летный состав, теперь самолеты! Научились воевать, Николай Степанович, а? — Комэск опять взглянул в сторону перегонщиков, решил наведаться к ним и отправился на старт докладывать Ракову.

На старте рядом с командиром находился генерал Самохин. Михаил Иванович приветливо поздоровался:

— Здравствуйте, товарищ Усенко! Скажите, какой сегодня день? Он ни о чем вам не говорит?

— Как же, товарищ генерал! Двадцать первое июня! Разве такая дата когда-нибудь забудется?

— Завтра сможете вылететь с эскадрильей в бой?

— Так точно! Первая эскадрилья, товарищ командующий, готова к выполнению боевых задач! — Константин взглянул на своего командира и осекся: тот смотрел на него с нескрываемым гневом. Что такое? Сказал что-то невпопад?

В разговор вмешался Раков:

— Товарищ генерал, эскадрилья Усенко выполнила всего второй полет. Ее рано посылать в бой, могут быть неоправданные жертвы. В других подразделениях звенья только слетываются…

Но командующего не убедили доводы командира полка.

— Вы знаете, что вчера взят Выборг? Так вот, в тылу советских войск на островах Бьёркского архипелага остались мощные вражеские батареи. Они обстреливают наших. Завтра с рассветом вашему полку, Василий Иванович, быть готовым к уничтожению этих батарей. Начинаем освобождение островов.

Получив разрешение быть свободным, Усенко зашагал к перегонщикам. Может, среди них встретит однополчан из 13-го?

Точно! У «петляковых» стоял… его бывший штурман Кронид Александрович Обойщиков. В 1942 году Кронид входил в экипаж Усенко штурманом звена. Вместе они летали над Баренцевым морем и Северным Ледовитым океаном, патрулировали союзные конвои, обороняли их в жестоких схватках с гитлеровскими асами. Потом Обойщиков стал флаг-штурманом эскадрильи, а Константина перевели на Балтику.

Боевые друзья обрадовались встрече, затрещали кости от крепких объятий.

— Как воюешь, Костя?

— Сейчас тренируемся!

— С каких пор на войне стали тренироваться?

— Честно. Тренируемся, да еще как! Ты ж знаешь школу Ракова: учиться и учиться до боя, учиться в бою и после!

— Разве Василий Иванович здесь?

— Командует нашим гвардейским!

— Добился-таки своего. Рад за него. Молодец! С таким командиром, Костя, можно вместе и до Берлина!

Константин вглядывался в дорогие черты лица друга: голубоглазый, крутолобый, все такой же статный, неугомонный. Только очень уставший, по глазам видно.

— Возьмешь к себе? Согласен рядовым, лишь бы на фронт, — попросился Кронид.

— Кто ж тебя отпустит с перегонки? Приказ Сталина!

Как обычно в таких случаях, вспомнили друзей, командиров. Воспоминания всегда нескончаемы. Но разговор прервался внезапно: Усенко увидел, что на старт вырулило звено Калашникова — дела звали его на стартовый командный пункт. На прощание обнялись.

— Счастливо, Кронид! Привет хлопцам!

— Удачи тебе, Костя! Будь жив!..

6